Что делать, если, выйдя из палатки, ты вдруг обнаружил, что на тебя уставился медведь? Бежать? Стоять на месте? Кричать? Молчать? Евгений Рудашевский пошел иным путем: достал фотоаппарат и сделал снимок. В конце концов, подумал он, не каждый день такого зверя встретишь.
Я смотрю на фотографию в рамке на стене его квартиры. Хоть Рудашевский и московский писатель, но с миром животных знаком не понаслышке. Раньше он работал дрессировщиком. В одной из его книг среди главных героев есть дельфин. Только что он закончил работать над новой – в ней речь пойдет о байкальской нерпе. Не только о ней, конечно, но и о ней в том числе. Равно как и о жизни молодых ребят в далеком Иркутске и поиске собственного пути между традицией и современностью.
Название «Иркутск» для Евгения – не пустой звук. Он знаком как с местными жителями, так и с обитателями сибирской природы. Слушая его рассказы о монгольских степях или далеком Китае, думаешь, что он чуть ли не больше времени проводит в палатке под открытым небом, чем в собственных четырех стенах. На дверце шкафа висит распорядок дня. Нужная вещь для писателя. У меня тоже такой был когда-то – до того, как появились дети. Трое мальчишек удивительным образом перевернули нашу жизнь вверх тормашками. Евгений еще не знает, чем это грозит. Пока что его режим дня таков: в семь утра подъем, в полдень – обед, до семи вечера – работа. В промежутке не забыть три раза покормить кошек (важное напоминание для тех, кто сильно увлекается сочинительством). Мы сидим у него на кухне, едим пирожки с блинами и беседуем о том, что такое быть писателем.
На самом деле Евгений написал гораздо больше, чем мне удалось разузнать самому. Он зарабатывает на жизнь написанием биографий на заказ, составлением каталогов и копирайтерством. С художественной литературой все иначе. Публичными выступлениями писатель в России тоже прокормить себя не может – это я довольно быстро понял, вращаясь в литературных кругах. Одна из высокопоставленных сотрудниц крупной книжной сети объяснила, что гонораров за выступления приглашенным писателям у них не предусмотрено – куда скорее авторам и издательствам приходится побороться за возможность выступить у них бесплатно. В ходе многих разговоров мне стало ясно: в России за целую книгу издательство платит писателю раза в два меньше, чем в Германии он получил бы за одну-единственную встречу с читателями. А цены в Москве явно не ниже, чем в Берлине.
Над письменным столом Евгения висит карта. Любовно выведенные линии холмов, скал и рек, очертания крошечных домишек. «Это “Властелин Колец”?» – спрашиваю я. – «Нет», – отвечает Евгений. Это его собственный волшебный мир. Новый проект, над которым он как раз сейчас работает. Я только раз в жизни рисовал карту для собственной книги – и то она не предназначалась для издания, а просто служила мне подспорьем во время написания. Это была карта мира (или, скорее, оставшегося города) в 2035 году – в то время, когда происходит действие «Сканеров»: антиутопии, с которой я за эти недели уже побывал не только в Москве, но и в Брянске и Петербурге. Мира, каким он мог бы быть к тому времени – полностью цифрового, без печатных книг, контролируемого одним огромным концерном.
За время поездок я получил массу впечатлений, но вот два ярких момента: в Брянске я был поражен, что студенты, изучающие немецкий, говорят практически без акцента. При этом до диплома им еще было далеко, а многие из них даже ни разу не бывали в Германии и практически не общались ни с кем из моей страны. И все же.
В Санкт-Петербурге я не раз выступал с рассказом о том, как я работаю над своими документальными произведениями и как из этого может получиться антиутопия, в самых разных местах. В мире «Сканеров» больше не существует литературных агентов – то есть тех самых людей, которые помогают писателям установить контакты с издательством. В ходе одной из бесед мне вдруг стало ясно, что 2035 год гораздо ближе, чем мне казалось: практически никто из участников семинара по художественному переводу даже не слышал об этой профессии.
Беседуя с российской журналисткой, я тоже не раз вспоминаю свой мрачный придуманный мир. Она перечисляет правила, которых следует придерживаться, если хочешь о чем-то написать. О чем вообще писать можно? О чем нельзя? На что следует обращать внимание всякий раз? «В таком случае приходится скорее быть юристом, а не журналистом», – констатирую я, выслушав ее ответы. Она смеется, касается губами стакана воды и, посерьезнев, добавляет: «Как раз этим я сейчас и занимаюсь – пошла учиться на юриста».
Но вернемся к медведю. Что делать? Как себя вести? Очень скоро мы из уст Евгения об этом узнаем. В новой серии для детей и подростков, над которой он как раз работает, именно такие вопросы и поднимаются: он пишет о том, как безопасно путешествовать по дикой природе. Я совершенно уверен, что и этот мишка нам на страницах его книг тоже встретится.
