Связь моя с Германией не такая как у всех… она и испытательная-трудная, и духовная-радостная.
Я сельчанин, учился после войны, в школе ни одного иностранного языка не проходили. А к изучению русского языка относились мы несерьезно. В конце 50-х годов я увлёкся поэзией, стал писать стихи. Впервые я познакомился с несколькими стихами Хайнриха Хайне в переводе нашего известного поэта Миртемира. Увлёкся. Стал серьёзно относиться к русскому языку, чтобы творчество Хайне было доступно мне посредством русских переводчиков. И получилось так, что в 1961 году в январе (отлично помню) перевёл сразу два стихотворения Хайне с русского на узбекский язык. Это были стихи из цикла «Новая весна». Плохо зная русский язык, я хорошо понимал Хайне. Это было поразительно. Спустя два десятилетия, когда я заново переводил с оригинала эти стихотворения на узбекский язык, изменений было совсем немного. Мои некие отдалённости от русского текста были приближены к оригиналу.
В 1962 году меня призвали в армию, сначала во Франкфурт-на-Одере, затем на место постоянной службы Хоенхайм, в 30-ти км. от города Финстервальде. Служба была очень тяжёлая, она выбила из меня всякую поэзию. В 1965 году, вернувшись из армии, я поступил в университет. Но только через год учёбы меня снова потянуло к поэзии. Я как будто снова ходил рядом с Хайне влюблённым, Амалия и Тереза представлялись мне самыми прекрасными девушками на свете. Снова меня охватил дух романтической Германии. Я жил мысленно в Германии, точнее Германия жила во мне, вдохновляла. После окончания двухгодичного Высшего литературного курса в Москве (1979-81) я решил самостоятельно изучать немецкий язык и в конце 80-ых годов я перевёл Хайне с оригинала. Нынешнее пребывание в Германии является плодом моей третьей попытки. Первая попытка была в 1974 году, мне позвонили из ЦК комсомола Узбекистана и предложили съездить в Германию в составе молодёжной культурной делегации. Но перед самым отъездом обо мне сообщили, что я являюсь антисоветчиком, опасным человеком. Автор доноса был известный узбекский поэт, один из моих ровесников. И так мой новый заграничный паспорт остался не использованным. Вторая попытка была 1994 году, тогда я работал преподавателем факультета философии Национального университета Узбекистана и считался знатоком немецкой эстетики, этики и философии. Меня пригласили через ДААД во Франкфуртский университет имени Гёте на кафедру эстетики. Кафедру возглавляла тогда Фрау Бригитте Шерр. Друзья мои шутили, мол Абдулла Шер нашёл родственницу в Германии. Но перед самым отъездом я решил не поехать. Меня мало кто понимал. Ведь я всю жизнь мечтал и боролся за независимость своей Родины. Теперь, когда она стала свободной, но все ещё очень слабая, мог ли я покинуть её? Я подчинялся голосу долга, остался на Родине. Но Германия жила в моих романтических мыслях и в виде перевода произведений Хайне.
Вот, с 01.03.2017 года я снова в Германии. Сразу мне в глаза бросились удивительные изменения. Когда я был здесь 54 года назад, за своей спиной всегда ощущал ненавистные взгляды пожилых людей и недоверчивое отношение молодежи. А сейчас немцы, полвека назад показавшиеся мне хмурыми, неразговорчивыми и однообразными, стали такими добродушными, приветливыми, отзывчивыми и разнообразными, что передать словами невозможно. Берлин мне показался городом Мира, городом интернациональным, но говорящим на одном, на немецком языке. Достопримечательности Берлина, Потсдама и встреча с коллегами, писателями и издателями, оставили у меня огромные впечатления, которые могут превратиться в стихотворения, посвящённые Германии.
Однако я увидел и некие изменения: в общественных местах города Берлина не осталось той идеальной немецкой чистоты, которую я видел полвека назад. В большом книжном магазине на вокзале Потсдама не было раздела поэзии. Мне показалось, что немцы стали немного восточными и отдаляются от поэзии.
Но эти недостатки (если они на самом деле являются недостатками) в сравнении с положительными изменениями почти ничто. Нынешнее моё пребывание в Германии меня вдохновило. Дело в том, что год назад редакция ежемесячного литературного журнала республики «Жахон адабиети» (Мировая литература) просила меня перевести «Песнь Нибелунгов». Тогда я ответил уклончиво. Перед отъездом из Ташкента главный редактор этого журнала напомнил мне об этом. И на этот раз я не дал окончательного ответа, ведь это огромная работа, тут нужно все учесть, и возраст, и собственное творчество, подготовку собственного сборника сочинений и т. д. Но теперь, после нескольких дней в Германии я решил перевести этот великий эпос, хочу оживить Зигфрида словами узбекского языка, как это делал некогда великий Вагнер нотами. Появились и другие планы… Все эти стремления появились у меня благодаря Гёте-Институту, который всегда стремится направлять творческие силы узбекских писателей и переводчиков к большим деяниям, к усилению связей Узбекистана с великой культурой древней и современной Германии. Danke, Гёте-Институт!