Под прицелом диктофона
«Один речевой день»

Sprachanalyse
Sprachanalyse | Фото: из личного архива

Представьте себе такую ситуацию. Вы общаетесь с друзьями, не стесняясь в выражениях, разговариваете во сне, громко выясняете отношения с девушкой, а в это время все, что вы говорите, записывает диктофон, который висит… у вас на шее! Именно так – без купюр – собирается материал для корпуса «Один речевой день», самого масштабного исследования русской устной речи, которое проводится сотрудниками филологического факультета Санкт-Петербургского госуниверситета. Наталья Богданова-Бегларян, Татьяна Шерстинова и Ольга Блинова рассказали о том, что они услышали, когда стали эти записи расшифровывать.

Работа над корпусом ведется уже довольно давно. Расскажите, с чего все начиналось?

ТШ: Изначально мы хотели создать такую модель устной речи, которая позволила бы общаться с компьютером на понятном машине языке. Прототипами нашего исследования стали два корпуса, созданных в Британии и Японии. В Британии информанты ходили с диктофоном от недели до двух, после чего ученые отбирали интересные для исследования кусочки, расшифровывали их и представляли в корпусной форме. Методика японских ученых немного отличалась от этой. Они в течение дня записывали несколько человек и потом через год повторяли эксперимент, чтобы отследить, как меняется речь японцев. Мы решили сделать что-то подобное на русской почве.

Как на практике проводилось исследование?

ТШ: Идея состояла в том, чтобы с помощью диктофона записывать все, что человек говорит в течение суток. При этом мы старались проводить эксперимент в те дни, когда не происходит каких-либо выдающихся событий и не нарушается привычный для наших информантов ритм жизни. То есть записываются все бытовые ситуации, в которые попадает человек дома, на работе, в транспорте, в поликлинике и так далее. Кроме того каждый информант на протяжении записи заполнял специальный дневник, в котором отмечал, когда и где он находился, с кем он в этот момент говорил.

После того как мы получаем от информантов аудиозаписи – в среднем это от 10 до 14 часов от одного человека – мы их прослушиваем и режем на эпизоды. Для расшифровки отбираются только самые интересные из них.

По какому принципу отбирали информантов?

НББ: В самом начале исследования информанты отбирались по принципу «невода»: кто попался, того и записывали. В основном, конечно, это были студенты-филологи. Но позже отбор информантов стал уже более осмысленным: мы старались учитывать как минимум пол и возраст человека. А сейчас уже подошли к тому, чтобы выбирать людей из разных социальных групп: пенсионеров, служащих, студентов и так далее. Чтобы объять весь этот речевой материал, мы увеличили количество участников с сорока до 107 информантов. Это будет один из самых крупных корпусов устной русской речи.

Работа с информантами – зачастую процесс непредсказуемый. Происходили ли в процессе эксперимента какие-нибудь курьезные случаи?

ТШ: Конечно, когда диктофон фиксирует все, что происходит с человеком в течение дня, случаются самые разные ситуации. В наших материалах попадается много интересных разговоров не только с людьми, но и с животными и разными предметами: с компьютером, телевизором, автомобилем. Обычно мы этого за собой не замечаем, а диктофон все фиксирует. Были и печальные случаи. Например, один из наших информантов в течение своего речевого дня пошел на кладбище и там разговаривал со своим умершим сыном.

Вы говорили, что одним из условий эксперимента были максимально естественные и привычные для людей условия. Но когда на твоей шее висит диктофон – это не очень привычная ситуация…

ТШ: Это был первый вопрос, который встал перед нами, когда мы приступили к эксперименту. Как и любые исследователи, мы сначала опробовали методику на себе. Поначалу действительно чувствуешь присутствие диктофона, но при длительной записи постепенно забываешь о нем. В среднем на это уходит около двух часов, но все, конечно, зависит от типа личности.