Немецкие ученые о русских диалектах
Что диалект может рассказать о человеке

Группа ученых под руководством профессора Марион Краузе установила, что диалекты русского языка часто ассоциируются с высокими морально-этическими ценностями. Но это не единственный результат большого исследования о том, как люди из разных регионов России воспринимают языковые особенности других регионов. Подробнее о результатах экспериментов госпожа профессор Краузе рассказала в интервью.

Госпожа доктор Краузе, почему вы решили обратиться к этой теме? И почему в России?

Несколько лет назад у меня был проект в Рурском университете (Бохум), тесно связанный с исследованиями русских диалектов. Часто можно услышать утверждение, что в России больше не существует диалектов. Разумеется, это не так – просто региональная речь меняется, как меняется со временем и литературный язык. Тогда у нас возник вопрос, которым раньше в России никто не занимался: а что вообще знают русские о своих диалектах? Могут ли они опознать, откуда родом носитель того или иного диалекта? Какой имидж у речи разных регионов?

Нашим читателям наверняка будет интересно, как такие исследования осуществляются на практике.

Сначала во время многочисленных экспедиций записываются образцы речи. Во время экспедиций я многому научилась у русских ученых – в первую очередь у Леонида Касаткина из Института русского языка и у Елены Мошкиной, талантливой исследовательницы из Кирова. Метод, который мы применяли, на научном языке называется методом автобиографически-нарративных интервью: мы просто просили наших собеседников рассказать историю их жизни. Так мы узнали истории обыкновенных людей – русских и европейцев – из первых рук. Отрывки этих интервью послужили материалом для исследования имиджа региональной речи. Далее мы провели еще множество экспериментов, давая слушать эти отрывки респондентам из разных регионов России.

В чем вообще заключаются региональные особенности языка? Почему в Краснодаре говорят иначе, чем в Мурманске?

Здесь я должна оговориться, что пока что мы проводили исследования в основном на материале сельских диалектов. Но у нас всегда участвовали и респонденты-горожане: из Москвы, Санкт-Петербурга, Перми и Кирова. Чтобы понять, почему в Краснодаре, например, произносят «г» щелевое, а в Мурманске – окают, нужно знать историю заселения этих городов. Население таких городов до сих пор увеличивается главным образом за счет притока из области; люди издавна покидали деревни, переезжали в маленькие города или сразу в административный центр. С собой в багаже они везли свою речь; в чем-то они в итоге адаптировались к литературному языку, кое-что заимствовали у носителей других диалектов. Таким образом в городах шли многообразные процессы конвергенции. Однако некоторые региональные особенности оказались довольно стабильными, даже завоевали локальный престиж и до сих пор являются средством выражения региональной идентичности. Их передают детям, которые зачастую уже не состоят в непосредственных отношениях с носителями диалектов и редко бывают в деревне.

Как известно, повседневная жизнь в России полна неожиданностей. Сталкивались ли вы с какими-либо трудностями в процессе проведения проекта?

Трудности? Трудности бывают всегда. Зима. Снег. Кировская область. Направляешься в деревню. Сворачиваешь с главной дороги, едешь через лес. Но карта не вполне соответствует местности. Или дорога на ней не обозначена (а едешь еще и без GPS!). На развилке остается только гадать. Потом трясешься по скользкой лесной дороге в «уазике» (кстати, отличное транспортное средство для экспедиций, крепкое и надежное!). И, наконец, понимаешь, что едешь не туда! Уже смеркается, где-то воют волки… Водитель выруливает обратно. А в деревне тебе говорят: «Где же вы пропадали, мы уже всюду звонили! (сотовой связи тоже нет!) Еда уже остыла!». В итоге все равно выходит прекрасный разговор, открытый, честный, интересный! Со множеством слов, о значении которых я (русский для меня неродной), могу догадаться только по контексту. А потом сердечно благодаришь русского водителя: «Вы самый лучший водитель на свете!».

Вы могли бы кратко обрисовать результаты исследования?

Носители русского языка в России четко различают литературный язык и диалект, и на приблизительной ментальной карте они довольно хорошо могут соотнести диалекты с регионами. Исключением из этого правила будет Дальний Восток, где в результате контактов с языками автохтонного населения зачастую образовывались очень специфические формы русского языка. Различие между диалектом и недиалектом понимают и носители русского языка, выросшие в Германии, для которых русский – язык общения в семье. Однако такие носители очень редко имеют представление о географической принадлежности диалектов и определяют ее, видимо, по критерию «звучит знакомо/незнакомо». Для русского слуха северная речь сильнее отличается от нормативного языка, чем южная. Возможно, поэтому диалекты Севера воспринимаются и как менее благозвучные. С другой стороны, диалектная речь часто вызывает положительные морально-этические и поведенческие ассоциации: носителям диалектов приписываются трудолюбие, честность, доброта; в этом смысле Север «котируется» даже выше, чем Юг. Когда же речь заходит о статусных ассоциациях, диалекты (и их носители) проигрывают литературному языку: считается, что у носителей диалектов тяжелая работа, их материальное положение шатко, они не занимают важных должностей и выражаются не очень красноречиво. Интересно, что аналогично рассуждают и носители русского языка в Германии.

Немцы, которых я знаю, часто очень гордятся своими диалектами. По моим бытовым наблюдениям, в России это не так.

В Германии ситуация тоже не столь однозначна; то, как люди видят себя, часто не совпадает с тем, как их видят другие. Если вы смотрели французский фильм «Бобро поржаловать!», вы точно поймете, что я имею в виду. Однако российская ситуация действительно несколько отличается от немецкой. Диалекты в России долгое время подвергались стигматизации — что в тот или иной период времени было характерно для всех европейских стран, за исключением, возможно, Швейцарии. В России этот процесс начался уже в царское времяи был тесно связан с развитием школьной системы. После Октябрьской революции 1917 года отношение к диалектам поначалу варьировалось от лояльного до уважительного; этому есть доказательства. Однако в 20-е годы ситуация резко изменилась: с крестьянами стали обращаться как с социально отсталым классом, их язык стал восприниматься как старорежимный. Литературный русский язык, напротив, воплощал в себе образовательный идеал, к которому должна была стремиться всесторонне развитая социалистическая личность. Идея двуязычия не получила в то время развития; только сейчас она медленно завоевывает позиции. Эта модель подразумевает уважение и сохранение регионального языкового варианта, на котором происходит первичная социализация человека в том или ином уголке бескрайней России, и одновременно функциональное овладение нормативным языком, без чего, например, в Европе практически нигде не возможен социальный рост.

Можно ли на основе результатов вашего исследования сделать какие-либо выводы об общественном климате в России?

Наши данные характеризуют регионально-языкового самосознание. В целом я считаю, что оно за последние 20 лет выросло.

Как в будущем будут развиваться диалекты в России?

Они будут меняться. Возможно, они станут занимать более обширные площади. Противопоставленность регионального варианта литературному языку, конечно, сохранится. Вероятно, на смену диалектам когда-нибудь придут региолекты, охватывающие более широкие площади – подобно тому, как современные диалекты когда-то заняли в палитре региональных вариантов место, сто лет назад принадлежавшее «глубоким» диалектам с многочисленными ярко выраженными особенностями. В языке сокрыта вариативность – и потому что у языка множество функций, и потому что люди нуждаются в разнообразии.