Гудрун Гут
Человек искусства — это не только человек искусства

Гудрун Гут производит впечатление совсем не манерной женщины. Уже больше тридцати лет без нее немыслимы берлинские музыкальные круги. Гудрун открыто поделилась с нами размышлениями о своих творческих процессах, разнообразных аспектах профессии и роли женщин в музыкальной отрасли.

Гудрун, ты уже более тридцати лет — активный деятель музыкальных кругов. Редко бывает так, что кто-то не только оказал сильное влияние на определенное течение (как ты в 80-е годы на «гениальных диллетантов»), но и тридцать лет спустя экспериментирует и ищет новое звучание. Как ты сама оцениваешь собственное развитие и какова твоя нынешняя творческая самоидентификация?

© Gudrun Gut Я проделала довольно долгий путь в музыкальной отрасли. Меня качало туда и сюда. Как творческий человек, я довольно быстро заметила: ценна не только творческая идея сама по себе — крайне важно то, как ее доносят до слушателя. Например, как организована работа в студии, какой путь проделывает музыка по пути от лейбла в большой мир, в каких фестивалях музыкант участвует, и так далее. И меня также по нарастающей интересовало все сопутствующее; сателлиты, окружающие человека искусства. Человек искусства — это не только человек искусства, за ним всегда стоит что-то большее. В эту тему я постепенно погружалась все глубже. Например, в 80-е годы у меня имела место четкая ориентация на группы, а в 90-е я, скорее, отстранилась и стала уделять больше внимания сольным проектам, но при этом по-прежнему много сотрудничала с другими людьми. В конце 1997 я основала собственный лейбл Monika. Совместно с Томасом Фельманном мы вели радиопередачу — Oceanclub Radio. Так продолжалось примерно с 1997 по 2007 — как-никак десять лет моей жизни, в течение которых я успела побывать и куратором довольно многих фестивалей, и установить многочисленные связи. Но все это творческое существование казалось мне несколько эгоцентричным.

На протяжении своей карьеры ты успела поучаствовать во множестве коллабораций, играла в различных группах. Меня завораживает тот факт, что первый сольный альбом ты все же выпустила довольно поздно.

Да, это в принципе такой псевдоальбом. Я работала во многих группах, потом мы много делали вместе с Майрой Дэвис. Я делала музыку одна, много писала для радиоспектаклей, а Майра занималась текстами. Я отвечала за музыку и за продюсирование. [Была] и пара сольных вещей. Моим сольным альбомом можно назвать Members of the Oceanclub, но все же не в полной мере, ведь все-таки там участвовало множество гостей. Как и раньше, я с радостью играю с другими людьми. Получаю от этого огромное удовольствие. За сольным альбомом у меня следуют как минимум две коллаборации.

От кассеты к компьютеру

В одном интервью 1981 года ты описывала свой тогдашний процесс поиска собственного саунда: шуметь, записывать на кассету, экспериментировать, развивать дальше. А как твои творческие процессы протекают сегодня?

В техническом плане все, конечно, иначе. Я всегда была открыта новинкам. В то время не было компьютеров, а когда появились первые «Атари» с программами Cubase, Creator, Notator, то мы с группой Matador попрощались с репетиционным залом и начали программировать. В творческом плане процесс сходен с тем, который был. Суть в том, что многое можно развивать свободно и самостоятельно. То же самое, как когда записываешь на кассету и потом «выуживаешь» какие-то отдельные моменты. На компьютере просто можно лучше обработать финальную версию. Так что по форме я все больше двигалась в сторону электроники, а суть осталась неизменной.

В 80-е ты участвовала в группах Einstürzende Neubauten, Mania D, Malaria!

Сначала была Mania D. Мы тогда репетировали у Бликсы [Баргельда] на нижнем этаже квартиры. Мы были первой группой. А потом Бликса и Эндрю [Н.У. Унру] основали Neubauten и спросили меня и Беату [Бартель], хотим ли мы участвовать. Мы участвовали только первый год. Mania D была для меня в принципе важнее. Там мы могли делать больше своего. Потом была Malaria! У нас всех действительно было очень много групп.

Чисто берлинская вещь

В то время задумывался ли кто-нибудь, как движение гениальных диллетантов будет восприниматься в будущем? Размышляют ли об этом сегодня?

Нам всем кажется немного странным, что «гениальные диллетанты» стали как бы общенациональным явлением. Это была чисто берлинская вещь. Высказывание, сделанное в Берлине. Если в 80-е сказать кому-нибудь в Кельне: «вы же гениальные диллетанты» — эту мысль не поддержали бы. Это был берлинский фестиваль, и книга Вольфганга Мюллера тоже как бы немного раскрывает берлинскую тусовку. Там был перекинут некий мостик к тому, что делали мы.

Пока ты здесь, в Австралии, ты с Джасмин Гаффонд и Гейлом Пристом примешь участие в панельной дискуссии на тему «Сильные женщины в искусстве», которая пройдет в галерее Ambush в Сиднее. Изменилась ли роль женщин в музыкальной сфере?

Мне кажется, не очень. Когда я начинала, в 80-е годы в Берлине было много женщин, которые что-то делали. Тусовка была довольно пестрой. Для меня это было такое время — так обычно и бывает, когда тебе около двадцати, — что казалось, мир меняется и теперь все станет по-другому. Но в итоге не стало. Среди музыкальных деятелей остались в принципе только мальчики.

Я также активная участница объединения female:pressure. Пару лет назад мы с ними делали историю, а потом разные акции, на которые можно посмотреть. [female:pressure] такая международная сеть, в которой участвует множество женщин, делающих электронную музыку. Мы, конечно, возмущались, почему нас никогда не зовут на фестивали. А если я играю на фестивале, то я там, как правило, единственная женщина. Женщин-продюсеров во всем мире меньше десяти процентов, это факт. И, на мой взгляд, это катастрофа. Абсолютно недооцениваемое обстоятельство. Одна-две певицы попадают в чарты, и все считают, что в музыкальной сфере всех поровну. Но далеко не всех поровну.

Песни родины из Германии

Не могла бы ты в завершение немного рассказать о своих актуальных проектах? Что у тебя планируется в ближайшее время?

© Gudrun Gut Самый последний проект — для HAU [культурного центра Hebbel am Ufer в Берлине]. Мы «перевели» один из текстов Хайнера Мюллера в музыку. Был снят клип, и теперь мы его представим. И я почти закончила работать над двумя альбомами. Один из них особенно интересен, это проект ремиксов под названием «Песни родины из Германии». Музыканты из всех уголков мира, живущие в Германии — то есть, родом из Марокко, Болгарии, Румынии, Кубы и так далее, — как бы отдают дань своим корням и извлекают на свет старинные песни. Это очень здорово. Я сделала ремиксы на восемь таких песен — так сказать, добавила своего перца. Получился крайне интересный проект.

Гудрун, большое спасибо за беседу.