Палитра сибирских зинов
От «калякров» до фотокниг

Увлечение зинами (сокращенно от «magazine», лимитированное издание, созданное вручную или с помощью копировальной техники) не обошло стороной и Сибирь. Местные «зиноделы» отрицают наличие комьюнити по интересам, но с удовольствием занимаются необычным видом арта как самостоятельные творческие единицы. В их случае зин может стать реакцией на актуальные политические события, рефлексией на тему сибирской прописки или просто способом вызвать у окружающих улыбку. Для одних важнее качество конечного продукта, для других – самовыражение. Мы разузнали у молодых сибирских издателей, как и зачем они делают зины – и подходит ли вообще этот термин для определения плодов их творчества.

Тимур Зима, Новосибирск

Я увлекаюсь зинами года два, для меня это, скорее, хобби. Сейчас все меньше дизайнеров связаны с бумажным форматом, все уходят в Сеть, и я не исключение. Но однажды захотелось поработать с бумагой, а самый легкий способ – создать собственный зин. Мне нравится этот термин, хотя он довольно расплывчатый.

С помощью зина можно простыми средствами донести какую угодно мысль. Например, мой зин «Baker zine» – это живой некролог (простите за каламбур), посвященный великолепному американскому трубачу Чету Бейкеру. Другой пример – «Violence zine» – является рефлексией на насилие, которое ежедневно транслируется в социальных сетях, это попытка осмысления происходящего в онлайне на оффлайн-бумаге.

С зинами других авторов я знакомлюсь только на специализированных выставках. По-другому они мне в руки, к сожалению, не попадают. На мой взгляд, в Сибири нет комьюнити «зиноделов», идея самиздата у нас жива только благодаря редким энтузиастам, таким, как, например, Валерия Ветошкина, которая придумала и организовала в разных городах выставку «Сам Издам».
 

 Антон Гудков, Омск
 
То, чем я занимаюсь, сложно назвать хобби. Скорее, это такая сублимация в оккупированном городе. Я называю свои издания книгами, книжками, иногда альбомами. Один из них, например, выполнен из фактурных форзацев старых чешских книг. На данный момент сделано 12 альбомов и еще два в процессе. Все делаю сам: скрепляю, рисую, режу и пр. Заниматься этим стал от скуки на работе. Изначально я мастерил эдакие d.i.y. блокноты для зарисовок, скрепляя их скрепками или бечёвкой, делал плотный «задник» из картона и обложку.
 
Название у каждой моей книги – отдельное, иногда не имеющее ничего общего с содержанием. Бывает выдуманный номер, имитирующий регулярность издания. Примеры названий: «сибирская мантра», «положения зеркал», «к.ультура», «и открыл ему глаза в субботу», «c.ulture #0». Самая любимая книга – «сибирская мантра», это 45 плотных страниц, дыры в которых я сделал отверткой, а затем по трафарету на каждом листе написал много-много повторов фразы «уехать из России».
 
Мечтаю сделать большую вещь под названием «книга книг» – каталог с содержанием всех моих альбомов. Это же готовые памятники человеческой мысли, фантазии и ручного труда! И спустя годы они определенно будут представлять ценность, другой вопрос – в высокой или низкой категории.
  Муся Сосновска, Томск
 
Моя первая книжка-раскладушка (свои творения я называю «калякры», и никак иначе!) вышла в 2011 году. Я тогда жила в Петербурге, и во время одной из прогулок по Невскому проспекту мне в голову начали приходить разные строчки. Почему-то рука стала записывать их снизу вверх. Так и родилась книжка, которую нужно читать в непривычном направлении. Можно, конечно, попробовать сверху вниз, но тогда абсурда станет еще больше.
 
Обычно я печатаю «калякры» по 20 экземпляров, когда расходятся – допечатываю еще, как правило, на это идут деньги, подаренные по какому-нибудь случаю моей любимой бабушкой. Книжки раздаю друзьям и просто понравившимся мне людям. А однажды небольшой тираж был увезен на фестиваль в Крым и там продавался по 150-200 рублей за штуку.
 
Мне все равно, какую ценность будут иметь мои «калякры» через много лет, гораздо важнее то, как сейчас их воспринимают люди, как они радуются, читая и разглядывая картинки. Например, про микробов – для меня это большая отдельная тема, в прошлом году я напечатала про них целый альбом в твердом переплете.
  Янина Болдырева, Новосибирск
 
Несколько лет я работаю вместе с моим напарником Александром Исаенко из Одессы. С помощью Интернета мы ведем совместные проекты, много занимаемся художественной фотографией и уже сделали две фотокниги, то есть книги, где основным печатным материалом являются авторские снимки. Этот жанр так и называется. Фотокнигу можно издавать в качестве зина, но мне кажется, нам не очень подходит это определение. Зины чаще всего являются периодическими изданиями, их автор придерживается единой концепции или оформления. А у нас каждая книга самодостаточна, это не просто сборник фотографий. Например, «Rupture zone» («Зона разрыва») – небольшая по формату и количеству страниц черно-белая книга, рефлексия по поводу российско-украинских военных событий. Собственно, из-за небольших размеров ее все называют зином. Мы отказались от документальности в пользу художественного и образного языка, сосредоточились на препарации самого механизма конфликта.
 
Сначала мы пытались опубликоваться на Западе и рассылали первую книгу под названием «Index lost» разным издателям в надежде, что наше творчество кому-то понравится. Со временем пришло понимание, что многие авторы издаются сами, печатают небольшие тиражи на свои деньги – по требованию или для последующей продажи в магазинах самиздата. Чем мы теперь и занимаемся.
 
Количество фотокниг неуклонно растет, и создается впечатление, что лет через пять их станет так много, что невозможно будет обработать хотя бы тысячную часть информации в этой области. Вообще лицо самиздата в России за последние 15 лет сильно изменилось. Сейчас это, скорее, несколько самостоятельных жанров, которые призваны демонстрировать авторские высказывания и концепции – чаще визуально-изобразительные, потому что качество печати повысилось, а сама печать удешевилась.