Рыба, мамонты, биткойны
К черту чемпионат, иди искать бивни
Кристиан Фрей, Мориц Гатман
Иван Иванович настраивает радиоприемник на короткую волну, мозолистыми пальцами осторожно двигает регулятор частоты. Из динамиков раздается японская и китайская речь, а иногда даже индийская музыка. «Только русское радио в этом году не принимается. Черт его знает, почему», — говорит Иван Иванович. Выходит из своего деревянного домика, надевает резиновые сапоги, заводит моторку и отправляется к другому берегу широкой Индигирки — проверить сети.
80-летний рыбак Иван Иванович. Таких, как он, все меньше. | © Christian Frey, Moritz Gathmann
Чемпионат мира никак не касается 80-летнего якутского рыбака, живущего в северо-восточном уголке России, на берегу 1700-километровой реки Индигирки. Мы путешествуем по этой реке уже много дней, а вокруг нас — бесконечная тундра Якутии, республики, площадь которой чуть меньше площади ЕС, а население — всего два миллиона человек.
На этой площади из камней и пыли поселковая молодежь разбивает себе коленки, а ворота, кажется, готовы рассыпаться от удара в штангу.
Безумием чемпионата охвачена только европейская часть страны. Если бы действо проходило в Германии или Бразилии, жители поселка Белая Гора не заметили бы разницы. Поймите нас правильно: многие здесь радуются чемпионату, особенно молодые. Но у Белой Горы восемь часов разницы во времени со столицей. Открытие чемпионата началось в Москве в шесть вечера, а здесь было уже два часа ночи. Было светло как днем — ведь мы находимся на Полярном круге — но все-таки два часа ночи.«Мы привыкли вставать ночью, — говорит Иван из Белой Горы. — Финал Лиги чемпионов начинался в четыре утра по нашему времени». С 21-летним студентом мы познакомились за игрой в футбол на площади Победы в центре поселка.
На этой площади из камней и пыли поселковая молодежь разбивает себе коленки, а ворота, кажется, готовы рассыпаться от удара в штангу. Парни напрасно ждут, что когда-нибудь им построят новый спортзал вместо старого, который несколько лет назад обвалился под тяжестью снега. С одной стороны, каждый второй из них ругается на то, сколько денег было потрачено на стадионы на западе России, с другой стороны, практически никто не верит, что эти деньги вообще могли дойти сюда.
В конце мая, когда последний лед тает, а ночью становится светло как днем, Саша и большинство других отправляются на поиски белого золота.
После распада Советского Союза государственные предприятия закрылись и в Белой Горе. Судоходство на Восточно-Сибирском море практически прекратилось, и люди в итоге привыкли полагаться только на себя. Иван сейчас учится в столице, а потом хочет перебраться в какой-нибудь крупный город Сибири.Дети Ивана Ивановича поставили рядом с его рыбацким домиком морозильник, работающий на дизтопливе. Теперь он по крайней мере может хранить пойманную рыбу до осени, когда ее забирает рефрижераторное судно. Но дизель в Заполярье в полтора раза дороже, чем в других местах России, так что в иные годы тяжелая работа коротким северным летом оказывается игрой с нулевой суммой. Поэтому на Крайнем Севере все меньше таких людей, как Иван Иванович, и все больше таких, как Саша, который на своей лодке перевозит нас через Индигирку.
В конце мая, когда последний лед тает, а ночью становится светло как днем, Саша и большинство других отправляются на поиски белого золота. Но если золотоискателей на Юкон в свое время привлекали тяжелые слитки, то здесь речь идет о мамонтовых бивнях.
ЧТО?
Охотники за мамонтами интересуются только бивнями, остальные кости они бросают. | © Christian Frey, Moritz Gathmann
На грунтовых дорогах поселка рядом с видавшими виды советскими «джипами» появились шикарные японские внедорожники.
Вы все правильно прочитали. В этой местности еще 5000 лет назад жили последние на Земле стада мамонтов. Их останки рассеяны в вечной мерзлоте, на несколько сотен километров вниз по реке, до самого Восточно-Сибирского моря. Сначала мамонтами заинтересовались китайские резчики по слоновой кости и коллекционеры бивней, а затем «этичная слоновая кость» (ведь ради нее не нужно убивать слонов) стала известна во всем мире. Местная «лихорадка слоновой кости» сравнима с американской «золотой лихорадкой». Якуты со стоящими в глазах значками доллара отправляются в глухие места вокруг Белой Горы, с помощью больших помп размывают берег, ломами перерывают ил в надежде услышать заветный звук металла по слоновой кости. На грунтовых дорогах поселка рядом с видавшими виды советскими «джипами» появились шикарные японские внедорожники, а на Индигирке — новые лодки с мощными моторами. Некоторые купили себе квартиры в Якутске и только летом возвращаются на охоту за бивнями. В советское время в поселке жило 5000 человек, а теперь осталось меньше 2000.
На улицах Белой Горы стоят джипы, но большинство домов представляют собой бараки 70-х годов постройки. | © Christian Frey, Moritz Gathmann
Через Индигирку нас везет Саша. Ему 57 лет, у него восемь детей от трех женщин. Занимаясь бивневым промыслом, он за несколько лет приобрел две новых моторки, машину, снегоход и гусеничный вездеход. Тот, кому удается сорвать джек-пот — найти рог первобытного носорога, из которого китайцы делают афродизиаки — одним махом получает пять миллионов рублей, невероятные 75 000 евро. У многих возникает вопрос, как вложить столь быстро заработанные деньги. И тут на сцену выходят биткойны.
Für Sascha, 57 Jahre alt, hat sich die mühsame Suche nach Elfenbein gelohnt. | © Christian Frey, Moritz Gathmann
В первый раз слово «биткойн» мы слышим от продавщицы лет шестидесяти. Она выспрашивает нас, какая криптовалюта надежнее. В «Вотсаппе» она читала разное на эту тему. Иван, наш знакомый по футболу, более информирован: многие из его знакомых вложили бы заработанные на мамонтовых бивнях деньги в биткойны и другие криптовалюты. Банкам, напротив, мало кто доверяет. Добро пожаловать в XXI век в этом поселке на краю света, вокруг которого бродят медведи и лоси, дома в котором снаружи больше похожи на бараки, но чьи жители привыкли самостоятельно рулить своей судьбой. Без мамонтовых бивней поселок давно пришел бы в упадок, ведь нормальные зарплаты получают только чиновники. Это Россия: частным образом у людей может быть много денег, но по деревням и городам этого не скажешь. Дома у большинства стоят телевизоры с плоским экраном, по которым идут матчи чемпионата мира. Но баров нет, а в поселковом клубе нет даже проектора, чтобы можно было смотреть футбол вместе. И это тоже одна из причин, по которым Иван хочет уехать.
Честный труд или быстрые деньги? Наш хозяин на кухне. | © Christian Frey, Moritz Gathmann
Да и «белой лихорадке» не все рады. «Все эти люди, которые летом ищут бивни, продают их и потом всю зиму (девять месяцев — прим. ред.) лежат на диване и деньги пропивают», — возмущается хозяин нашего гостевого дома, якут лет 35. И добавляет практически с позиций протестантской этики: «Работать надо и жить на заработанное. От быстрых, чужих денег всегда только проблемы. Сколько семей у нас в поселке из-за этого перессорились».
Но «честно трудиться» после распада Советского Союза становится здесь все труднее. Продукты стоят примерно в полтора раза дороже, чем «на материке», как говорят в Белой Горе, потому что их везут за две тысячи километров на самолете или корабле, а зимой — по дорогам-зимникам. И хотя всем, кто работает на Крайнем Севере России, положена государственная надбавка, высокие расходы съедают ее подчистую. За интернет в Белой Горе платят все еще по мегабайтам (за четыре дня у нас ушло 50 евро!), а за билет на старенький самолет с пропеллером, который за 2,5 часа долетит до Якутска, столицы и единственного известного города республики, придется отдать примерно 300 евро. Это больше, чем стоит билет на 7-часовой полет из Москвы в Якутск на комфортабельном «Боинге»!
Но вернемся на Индигирку, где пять часов езды по реке до места лова ощущаются так же, как поездка в кабриолете из Берлина в Мюнхен, только как будто на дороге никого нет. После того, как мы с трудом разъясняем Саше суть нашего проекта «buterbrod und spiele», его связь с чемпионатом мира и значение слова «краудфандинг», он смотрит на нас серьезно и говорит: «Парни, если честно: к черту чемпионат и идите лучше искать бивни!»