Блогеры Берлинале 2019
«Мальчик русский» и «Кислота» в Берлине. Что они говорят о России?

Два российских фильма, представленных на Берлинском фестивале, на первый взгляд, бесконечно далеки друг от друга.

Егор Москвитин

«Кислота» – картина о современных московских тусовщиках. С афористическими исповедями очередного потерянного поколения. С сексуальным раскрепощением не просто как привилегией времени, а как манифестом. И с прицелом на молодежь по всему миру – неслучайно фильм уже купили для мирового проката на Европейском кинорынке. Режиссер-дебютант – одаренный актер Александр Горчилин из «Гоголь-центра»; в западных публикациях его представляют как протеже Кирилла Серебренникова, чье «Лето» в прошлом году тоже с успехом было представлено в Берлине на кинорынке. В кадре – лучшие молодые актеры страны: Александр Кузнецов, Арина Шевцова, Филипп Авдеев.
 

И совсем другое дело – сутулый фильм «Мальчик русский». Его режиссер Александр Золотухин принадлежит к выпускникам мастерской Александра Сокурова в Нальчике – столице Кабардино-Балкарии, одной из северокавказских республик России. Представлять Сокурова западному зрителю не нужно: он автор «Фауста» и «Франкофонии», постановщик фильмов про Ленина и Гитлера, конструктор «Русского Ковчега» – фильма, собравшего в США больше, чем у себя дома. Но в последние годы Сокурова прославляют его апостолы. Фильм «Теснота» его выпускника Кантемира Балагова добился успеха в Каннах, «Глубокие реки» Владимира Битокова стали лучшим дебютом 2018-го года на «Кинотавре», а «Софичка» Киры Коваленко участвовала в «Окне в Европу» – самом европейском фестивале России. И вот в Берлине показывают фильм Александра Золотухина о Первой мировой и мальчике, который на ней ослеп – но все равно продолжил видеть больше, чем остальные.
 
Термин «потерянное поколение» не существовал, пока плеяда писателей 20-го века не вернулась с фронтов Первой мировой. К 21-м веку провозглашать себя потерянным стало делом чести для каждого поколения. Таким образом, у зрителей Берлинале есть уникальный этнографический шанс – увидеть, чем отличается русский мальчик из окопа 1914-го года от русского мальчика из ночного клуба 2018-го года. Оба фильма – о смысле мужественности и о вечной русской теме отцов и детей. Герои «Кислоты» – мальчишки, воспитанные матерями-одиночками. Привлекательные и жадные до жизненного опыта, они, тем не менее, не готовы ни к одной из двух самых распространенных мужских ролей в современном обществе – роли патриарха и роли героя-любовника. Секс для них – что-то вроде лекарства против фрустрации, но даже высокие дозировки перестают приносить облегчение. Один из героев делает себе обрезание, чтобы испытать боль в следующий раз, когда сорвется. Другой обжигает себе горло, выпив кислоту – кажется, чтобы перестать слышать свой голос. Кислота в фильме – еще и вещество, с помощью которого художник превращает советские скульптуры в современные арт-объекты. Мысль понятна: новое поколение должно съесть старое, чтобы найти себя. Но история устроена так, что будущее все равно окажется в заложниках у прошлого и не сможет найти выход. Сама структура фильма нечаянно подтверждает эту мысль: режиссер-дебютант находится под сильным влиянием и своего учителя Серебренникова, и культовых западных картин вроде «Деток» и «На игле».
«Мальчик русский» тоже томится в плену у метода Александра Сокурова, хотя режиссер Золотухин и утверждает в интервью, что ни разу не видел фильмы своего мастера – и, более того, тот запрещал студентам их смотреть. Тем не менее, Золотухин тоже предлагает своему сюжету следовать за музыкой, и тоже исследует душу через телесность. Он тоже разделяет голоса героев с самими героями – отчего кажется, что их шепоты отправляются сразу в вечность, как потерянная радиоволна. Упомянутый в названии мальчик – нескладный, худосочный, подчеркнуто немужественный крестьянский отрок. Он идет на войну добровольцем и в первом же бою теряет зрение в результате газовой атаки. Но даже став инвалидом, ребенок продолжает службу – и становится «слухачом», на звук определяющим приближение немецких самолетов.
 
Рифмой к историческим событиям в фильме становятся музыкальные репетиции современного оркестра в Санкт-Петербурге. Кажется, это метафора того, насколько по-разному – трагически разному – может сложиться судьба одного и того же мальчишки-идеалиста. Вот он становится частью оркестра и ищет свою правду в искусстве. А вот он превращается в винтик огромной военной машины – но не из жажды самоутвердиться как мужчина и тем более не из-за инстинкта убивать, а потому что считает недопустимым оставаться в стороне, когда мир трясет от несправедливости. Но эту героическую и эпическую мотивацию фильм приписывает персонажу максимально хрупкому и уязвимому, не приспособленному ни к войне, ни к жизни внутри солдатского братства. «Кругом война, в этот маленький» – строчка из знаменитой советской песни о трубаче, совершившем воинский подвиг ценой собственной жизни. У героя «Русского мальчика» есть великая цель, но нет ни малейшего шанса ее достигнуть. Перед героями «Кислоты» открыты все двери, но они не знают, куда идти. Вот, пожалуй, и все, что изменилось за 100 лет.