Быстрый доступ:

Перейти к содержанию (Alt 1) Перейти к навигации первого уровня (Alt 2)

Интервью с Габриэле Брандшеттер
«Современный танец ставит под сомнение стандарты и упрощения»

Portait Brandstetter
© Christina Stivali

Танцевальная наука — одна из самых молодых гуманитарных дисциплин в мире. В Германии она смогла стать самостоятельной наукой лишь в середине 90-ых годов, в России ее не преподает ни один университет. О том, что именно исследует танцевальная наука, мы поговорили с профессором Свободного Университета Берлина, доктором Габриэле Брандштеттер.
 

Александра Полякова и Галия Муратова

Госпожа Брандштеттер, что такое танцевальная наука и что она изучает?
 
Это, конечно, очень объемный вопрос, но я постараюсь быть краткой. Она изучает танец в его широком значении: в разных культурах, стилях и традициях; сценический, социальный и народный, а также все, что происходит в сфере современного танца на стыке искусств. Так как предмет исследования — танец, анализировать его можно, только когда ты непосредственно его наблюдаешь, или у тебя есть источники, например, видеодокументы. Поэтому в первую очередь это историческая наука, как и другие науки об искусстве. Кроме того, это дисциплина, которая занимается ещё и эстетической стороной танца: тем, какие формы он принимает и как они воспринимаются зрителями. Например, то, в каком контексте исполняется танец живота, зависит от ситуации и от времени. Сегодня вы можете исполнять его на воркшопе в Германии, а если посмотреть на его историю, то можно узнать, в какой культуре он возник, что он говорит об отношении к женщине в обществе и что мы знаем о его движениях.

А что именно вы изучаете в данный момент?
Сейчас я исследую несколько вопросов. Например, меня интересует взаимосвязь танца и ритма: как танец создаёт собственный ритм и как танец через ритм связан с другими искусствами, например, музыкой, как танцоры могут понять друг друга с помощью синхронизации в ритме. Кроме того, я исследую прикосновения, насколько они важны в разных стилях и культурах, как они выглядят. Дело в том, что есть такие танцевальные культуры, где прикосновений нет в принципе. В народных танцах исполнители прикасаются друг к другу руками и плечами, когда они двигаются в кругу. Наконец, есть социальный танец, где контакт может быть очень тесным, как в танго, или контакта нет вообще и каждый танцует сам по себе, например, на дискотеке. И есть контактная импровизация с прикосновениями и переносом веса. Третья тема, которая меня интересует, это массовые движения, как на сцене, так и в открытом пространстве — когда танцоры, не имея поставленной хореографии, двигаются вместе.

Можно ли сказать, что сегодня для танца характерны какие-то конкретные черты, особенности, тенденции?
Я думаю, такого обобщения сделать нельзя. Можно только сказать, что сейчас танцу присуще крайнее разнообразие. С одной стороны, есть направления, имеющие историческое значение, поэтому можно увидеть их постановки. Эту тенденцию можно было бы назвать архив и наследие. А есть современный танец, который пытается отразить в движениях под музыку современные политические темы, такие, как, например, миграция, вопросы идентичности, отчужденности и так далее. Современный танец также ставит под сомнение упрощения и стандарты общества, например, что касается фитнеса и красоты. Танец сегодня подчеркивает, что тело разное, и культуры разные, и это многообразие важно. И это замечательно, ведь раньше сфера искусства была сильно стандартизирована в отношении тела, взять хотя бы балет. Современный же танец критично подходит к стандартам и нормам.
Танцевальный театр © Martin Waelde Где применяются или можно применить результаты исследований танцевальной науки?
Я бы никогда не стала использовать слово «применение», потому что мы не прикладная наука. Гуманитарные науки собирают открытия, и эти открытия могут помочь проанализировать развитие общества, в том числе в аспектах, имеющих отношение к телу.

В российских вузах танцевальную науку не преподают. Насколько она вообще распространена в мире?
Разные университетские системы устроены по-разному. Танцевальную дисциплину нельзя изучать и в арабских университетах, а во многих университетах она преподается в рамках науки о театре. Однако она распространилась как самостоятельный предмет изучения в США, Великобритании и во многих европейских государствах, например, во Франции, Дании, Швеции, Германии и Австрии.
 
Когда это произошло?
Гуманитарные науки вообще довольно молодые — они появились в девятнадцатом веке. Танцевальная наука зародилась в США после Второй Мировой войны, а в Германии она стала самостоятельной дисциплиной в середине 90-х годов, благодаря моим усилиям с коллегами. В результате меня позвали преподавать ее в Берлин с возможностью стать профессором по этой специальности и создать специальную магистерскую программу.
 
Для кого предназначен ваш факультет — для гуманитариев или хореографов и танцоров?
Для гуманитариев: мы даем университетское образование и для поступления к нам необходимо учиться в университете. Если университетский диплом есть у танцоров и хореографов, то они тоже могут к нам поступить. Некоторые остаются, чтобы написать диссертацию: у нас, например, есть аспирантка из Ирана, которая пишет о танцовщицах в изгнании, ведь сейчас в Иране женщинам запрещено танцевать на публике. Одна сотрудница недавно написала работу по Пине Бауш, а именно по ее танцевальной опере и по тому, как она обращалась с силой тяжести.
 
По вашему опыту: откуда приходит большинство студентов?
Большинство — это гуманитарии, но из других сфер: искусствоведение,
литература, музыка, театр. Примерно треть составляют хореографы и танцоры.
 
Много ли у вас учится иностранных студентов и есть ли студенты из России?
Конечно, у нас есть и магистранты из России. Например, Ольга Грязнова, писательница, училась у нас. Сейчас у нас на курсе тоже есть одна студентка из Москвы. Россия — это страна, в которой любят танец, с сильными танцевальными традициями. Было бы здорово, если бы танцевальную науку ввели в российских университетах.