Сохранение ресурсов
Не оставлять следов

Не брать у природы больше, чем нужно, – это базовое понимание саамов. Как это сочетается с обществом капитализма, в котором происходит нарастающая эксплуатация природного богатства? Сюзанна Хетта пишет об угрозе, которую для коренных народов представляет вызванное человеком изменение климата. 

Сюзанна Хетта

На опушке леса, в нескольких метрах от хижины моей семьи, в тех местах, откуда родом мой отец, лежит куча, состоящая из торфа и стволов деревьев. Сейчас она уже почти заросла травой и цветами, а когда-то это был маленький гоахти – саамский шалаш конической формы, в котором мой отец коптил рыбу и оленину.
 
Ребенком я иногда играла внутри гоахти. Позднее я не могла понять, почему его оставили разлагаться и превращаться в кучу древесины, когда им перестали пользоваться. Много лет спустя я поняла, зачем это сделали.
 
Саамы – коренной народ, живущий в Норвегии, Швеции, Финляндии и России. Я сама саамка и живу в самом северном регионе норвежской части Лапландии, или Сапми, как мы зовём нашу землю. Хотя мы очень современные люди, у нас есть общая культура, доставшаяся нам от предков, и мы традиционным способом используем многие природные ресурсы. Так делают даже такие саамы, как я. Я получаю доходы не от природы, но при этом занимаюсь собирательством и рыбачу, чувствуя на себе вес наследия моих предков, но не как тяжелый груз, а как ответственность, которую я несу с гордостью.
 
Громадные различия в менталитете и восприятии реальности между колониальным капитализмом и умеренным и экологически безопасным использованием природных ресурсов почти непреодолимы, при этом последнее означает серьезные обязательства перед традицией, семьей и родной землей. Если мы хотим добиться этого, то должны уважать и ценить природное богатство, которое нам досталось. Оно движется по кругу, меняется каждый сезон, и его можно поддерживать. Женщина, которая собирает ягель, чтобы запасти корм для стада оленей, когда им будет трудно, знает, что этот лишайник нельзя будет трогать на этом же месте на следующий год. Ему нужно время, чтобы снова вырасти, поэтому собирать дары природы можно только с такой частотой, с какой это сможет вынести она сама. Местные жители не рыбачат на озере вплоть до полного исчезновения рыбы: они берут у воды столько, сколько не повредит использованию этого ресурса и на следующий год, и дальше. Хотя не все коренные жители руководствуются этими правилами традиционного знания, в нем есть что-то глубоко укоренившееся, его можно легко раскопать из-под груза всего лишь одного поколения, его можно открыть заново и оживить.

ОКРУЖАЮЩАЯ СРЕДА ПРОДАЕТСЯ ЗА ПРИГОРШНЮ ДОЛЛАРОВ 

Это только кажется простым, но на самом деле почти невозможно жить в соответствии с этим знанием, если у людей нет родства с этим местом и если они не понимают менталитет других, воплощенный в их культуре. Как бы странно это ни звучало, но агентами капитализма и его средств производства являются граждане, по мере того как гигантские машины продвигаются по ландшафтам, которые не принадлежат этим людям, чтобы заполучить ресурсы, расположенные далеко от их родного дома.
 
А как же мы, коренные народы? Мы тоже часть проблемы? Может быть, саамы не должны есть норвежские креветки с чесночным соусом, выращенные на вьетнамской ферме, японцы не должны лакомиться королевским крабом из Норвегии, а на американских столах не должно быть лосося с фермы в Шотландии? Один парадокс климатического кризиса, в котором мы все без сомнения участвуем, состоит в том, что нам нужно обратить внимание на то, что находится рядом, принять на себя обязательства, проистекающие из устойчивого использования ресурсов, и сократить количество выхлопных газов из-за перевозки продуктов за тридевять земель.
 
Фундаментальная концепция природы у саамов состоит в том, что мы не должны оставлять за собой ничего, что не распадается естественным путем, и не должны брать от природы больше, чем нам нужно. Это та мысль, которой мы делимся со многими другими коренными народами. У нас есть сильное чувство родства и обязательство перед семьей и местным сообществом. Это отражается в том, как, среди прочего, организовано наше общество, и в нашей мифологии.
 
К сожалению, широкая публика, законодатели и политики редко прислушиваются к нашему мнению. Поэтому организации по сохранению природы стали союзниками в нашей борьбе против постоянных посягательств на землю саамов. Более экологически бережное использование природных ресурсов неизбежно приведет к сокращению рабочих мест в мировом масштабе, но это также потребует меньшего количества транспорта и, следовательно, будет меньше выхлопов. А кроме того, и это немаловажно, снизит прибыль для владельцев компаний. Эти бизнесмены обычно не находятся в той стране или даже на том же континенте, природу которых они эксплуатируют, будь то сила ветра или, например, шахты. Политики стараются не принимать непопулярных мер, которые дают коренным народам и местному населению право последнего слова по темам, оказывающим непосредственное воздействие на места, где они живут, и на природные ресурсы, от которых они зависят. Иными словами, законодатели не делают шаги, которые должны положить конец эксплуатации природных ресурсов внешними игроками, чья цель заключается только в получении прибыли для акционеров компании. Природная среда продается за пригоршню долларов или за обещание дюжины рабочих мест.

ПОМОГАТЬ ПОМНИТЬ 

Похоже, что слово «развитие» приобрело религиозное значение для сил капитализма, став чем-то вроде священной коровы – чем-то, что нельзя трогать. Большая проблема состоит в том, что «развитие» не означает одно и то же для всех и не относится к каждому. Результатом этого парадокса является неоспоримая способность капиталистов к эксплуатации природных ресурсов и оттеснению коренных народов, поскольку мешать «развитию» – например, экскаватору с безграничным аппетитом, но без глаз, – это табу. В конце концов, никакой политик не захочет взять на себя ответственность за торможение «развития».
 
Если бы компаниям, работающим на чисто капиталистических и иногда и колониалистических началах, предоставили право принимать на себя ответственность за землю коренных народов, их природу и ресурсы, то мир шел бы быстрыми шагами к разрушению. К сожалению, именно это и происходит. У политиков нет власти, которая нужна им для того, чтобы противостоять большому бизнесу, поэтому требуется международная кооперация, наряду с возрождением ценностных систем коренных народов и принятием их бережного отношения к использованию природных ресурсов.
 
Когда я пишу эти строки, в северной Лапландии середина лета. Пищат комары, выпрыгивают из воды рыбы, и все мы с нетерпением ждем, когда можно будет собирать урожай морошки – нашего золота. Это напоминает мне о гоахти, который однажды поставили рядом с нашей летней хижиной, в местах, откуда происходит семья моего отца и где по-прежнему живут мои родственники. Гоахти еще сильнее зарос по сравнению с моими предыдущими посещениями. Скоро он срастется с лесной опушкой, и только мы будем знать, что когда-то он здесь был. Мне нравится эта идея.
 
Поэтому я делаю фотографии. Чтобы знать и помнить; чтобы мои дети и внуки знали, помнили и – надеюсь – жили в этом мире, считая, что использовать природу можно, но надо знать, в какой момент остановиться; что нельзя брать от неё больше, чем тебе нужно; что нельзя оставлять следов, которые природа не сможет переварить.