Внеземные поселения человечества

Внеземные поселения человечества, Андрей Кузнецов, Вячеслав Мизин, 1989

Проект внеземных поселений человечества — ироничная квазирелигиозная экзальтация отношения к технике и космосу, характерная для советского общества. Оно по инерции продолжало в 80-ые манифестировать идеи прогресса, переустройства общества и покорение космоса, но потеряло конвенциональное целеполагание.

Проект фиксирует профессиональный распад группы бумажных архитекторов, завершение существования первого новосибирского частного архитектурного бюро «Аврора», специализировавшегося на неоавангардных планировках общественных зон поселков Новосибирской области и интерьеров общественных зданий — больниц и студенческих столовых. «Аврора» не находит себе места: она вытеснена за пределы много обещавшего рынка частного свободного проектирования. Проект продолжает общую для всей новосибирской бумажной архитектуры эскапистскую тенденцию — уход в сферу ментального и одновременно антиинтеллектуального проектирования. В космос, который всё ещё предстоит, но уже не предполагается освоить. «Архитектуру следует рассматривать как нейтральную систему, доступную для недифференцированного использования, а не как инструмент организации общества; как свободную, оборудованную территорию, в которой можно проводить спонтанные эксперименты над индивидуальным или коллективным жилищем». Формалистский подход к планировке и явно «дурацкий» характер принципиально вариативных объектов застройки участка неизвестной планеты противопоставлены типовому функциональному экономичному характеру проектирования советской архитектуры.
 

Проект Андрея Кузнецова и Вячеслава Мизина имеет явную схожесть с западной постмодернистской архитектурой — с группами Superstudio, Archizoom, Archigram и их проектами No-stop City, Istogrammid’architettura и прочими. Западные группы архитекторов критиковали функционализм, рационализм и одновременно потребление за счет суперидентификации с «обществом спектакля»: «Суперархитектура — это архитектура суперпроизводства и суперпотребления, супермаркета, супермэна и супербензина». В работе советских проектировщиков создается экзистенциальное напряжение — отрицая советское, они попадают в ловушку полного отрицания: за пределами полетов в космос, реализованной мечты советского человека, скрывается диктат вернакулярной архитектуры металлических ларьков — провозвестников мира капитализма, не предполагающих более приставок «мега-», «супер-» и «космо-». «Суперархитектура принимает логику производства и потребления и работает на их демистификацию». Космос перестает восприниматься как пространство мысли, сфера безграничных возможностей и бескрайних путешествий, завершается поп-культурным изводом и формальной спекуляцией.

Проект сопровождается текстом, который ставит в один ряд бессмысленность циркового номера на мотоцикле в замкнутом шаре и почти решенную мечту о завоевании межпланетных пространств и далёких планет: «Цирковой номер езды на мотоциклах внутри сетчатого шара подсказал решение проблемы внеземного поселения, где внутри шара скорлупы, внутри жесткой сетки дорог сидят кварталы, подобные неведомым животным, не похожим друг на друга. Вместе с тем сфера вращается на многих осях, что позволяет создать гравитацию внутри».