Блогеры Берлинале 2017
Приятно, но не трогает

«Окончательный портрет» хорошо смотрится, но остается «в рамках дозволенного» и редко по-настоящему захватывает зрителя. Фильм берется рассказывать об искусстве – неконтролируемом, сюрреалистическом, протестующем – но сам таковым не является. Это кино… слишком «приятное во всех отношениях».

В «Окончательном портрете» камера режиссера Стэнли Туччи то и дело пристально всматривается во взятое крупным планом совершенное лицо Арми Хаммера. Хаммер играет Джеймса Лорда, писателя, который позирует швейцарскому художнику Альберто Джакометти (Джеффри Раш).

Камера скользит по лицу Лорда. Она словно бы уподоблена взгляду Джакометти, который в лице другого человека ищет истину, ищет что-то, что он может перенести на свой холст. Но что-то здесь не так… Неподвижное, словно высеченное из камня, лицо Хаммера подошло бы скорее греческой статуе. А в работе Джакометти сквозят глубокий страх и эмоциональная сложность, которых от Хаммера мы так и не дождемся. 

Несхожесть того, что воспринимает Джакометти, с тем, что видят все остальные, - одна из основных тем немецко-французского «Окончательного портрета». Но фильм сам по себе так и не вырастает в художественное высказывание. Так же, как классическая красота Хаммера, он кажется слишком пресным, слишком эмоционально прямым, чтобы отразить анархическую грань своей темы.

Сценография Джеймса Мерифилда скрупулезно восстанавливает запущенную мастерскую Джакометти – такой мы ее и видим на фотографиях, снятых в свое время Лордом. Бледная палитра эстетически перекликается с намеренно бескрасочными работами художника. Раш наполняет свою роль, он бродит по запачканной глиной мастерской, проживает некоторые сумасбродные, экстравертные черты джакометтиевского существа. И это все… весьма приятно.

И это именно то «приятное», которое сам художник отрицал. «Окончательный портрет» - красивое кино, но никогда не переходящее границ и редко способное захватить. Вместо этого оно следует распространенным штампам кинобиографий: злоупотребление алкоголем, творческий кризис, адюльтер. Есть и смешные моменты (такое счастье снова видеть на большом экране Тони Шалуба!), и есть несколько визуально замечательно придуманных сцен. Но фильм, который рассказывает об искусстве, – неконтролируемом, сюрреалистическом, протестующем – сам не становится таковым и ему не удается уловить авангардистскую обостренную чувствительность Джакометтти.