Дагмар Лойпольд
Первая неделя: Петербург-Москва-Петербург

Вот я и стала «резидентом». В голове путаница, как после перелёта на другой конец света, но у меня такого оправдания нет, при разнице во времени всего-то в один час. Резидент. То есть постоянный житель. Если добавить «п» — получится «президент». Президента мне, шепнув на ухо, показали в первый же день, в Эрмитаже — это была собака, надёжно укрытая за стеклом витрины. Поразительное сходство. Кажется, слухи о ней уже распространились, потому что рядом толпились китайские, европейские и иранские туристы, снимавшие собаку на камеры мобильных телефонов. Резидент. Ничего общего с диссидентом, несмотря на одинаковое окончание. Ничего общего, как у блога и блокады. Как у Северной Пальмиры (излюбленная метафора для обозначения Санкт-Петербурга в XIX и ХХ веке) с Пальмирой южной. Впрочем, можно воспользоваться и другими образами для сравнения: «Северная Флоренция» или «Восточная Венеция». Во вторник, на третий день моего пребывания в городе, с Невы и с моря дует свежий ветер, он наводит порядок у меня в голове и вот я, наконец, осознаю: я в Петербурге, там, где Медный всадник и Зимний дворец, где жёлтые дворы из Достоевского и парадные жёлтые фасады времён Пушкина, я в столице гранита и конфетных оттенков на стенах домов: бирюза, мята, лазурь. Я решаю двигаться вдоль водных артерий и вот, гляди-ка, прежние сравнения стремительно блекнут, а топография сама приходит мне на помощь, проясняя картину. Мои движения, когда я открываю кодовый замок на железных воротах, ведущих во двор «моего» дома, становятся всё более ловкими, я хожу в магазины, в кафе, ем чудесные конфеты и чувствую себя на месте. Я решаю, что нужно бы изучить как следует генеалогию российских царей — эта мысль приходит мне в голову, пока я слушаю в Смольном соборе поистине божественные звуки, порождаемые в безлюдном пространстве невидимым хором (он за занавесом, за алтарём) и возносящиеся в полусферу купола.

На четвёртый день я отправляюсь с Московского вокзала в Москву, раннее утро, пустынный Невский проспект, выметенный и умытый (по пути на вокзал мы обогнали поливальную машину), а на проезжей части перед автобусом лежит неподвижный человек. Эта картинка отпечаталась у меня в сознании — на всё время моего пребывания в Москве. В зеркало заднего вида мы замечаем, что автобус остановился и водитель переложил бездыханное тело на тротуар.

Москва — широкие проспекты, машины ещё больше и ещё быстрее, чем в Петербурге, интересные встречи с германистами, преподавательницами немецкого, с издателем и редактором из издательства «Текст», все полны энтузиазма и увлечены своим делом, несмотря на каторжный труд, который они добровольно взвалили на себя. Решив прогулять второе запланированное посещения ярмарки, я отправляюсь на Новодевичье кладбище — с одной стороны, устрашающие памятники советской эпохи, высеченные из гранита и мрамора, двухметровые бюсты заслуженных военных и государственных деятелей, у многих грудь в орденах, с другой стороны — могилы Маяковского и Чехова, Булгакова и Гоголя в старой, напоминающей парк части кладбища. Рядом с ними я отдыхаю.

Первая неделя подошла к концу, вторая началась с чудесной экскурсии по так называемому Пушкинскому дому, литературному институту на Васильевском острове (там, где ветер сбивает с ног, где ощущение близости моря сильнее, чем в центре города) рядом с Академией художеств. Первый обед с пирогами и пельменями в «Штолле», эта сеть распространилась по всему городу, но не потеряла качества, ощущение сытости, приятная проза жизни.

Я жду троллейбуса на набережной Невы, а над нашими головами кружит вертолёт. Моя спутница, неиссякаемый источник знаний, только что рассказала мне историю Шамиссо, который, отправившись из Санкт-Петербурга в кругосветное путешествие, взял с собой в качестве провианта поросенка и так к нему привязался, что не смог его забить, а позже, по прибытии в Америку стал свидетелем того, как этого поросенка, рванувшего с палубы на берег, пристрелили у него на глазах встречавшие судно местные жители; так вот, моя спутница рассказывает мне, что вертолёт перевозит судей Конституционного суда, которые с недавних пор заседают в Петербурге и высаживаются на специальном понтоне на реке. Очень интересно.

Завтра: в Карелию!