Москва
Олег Никифоров, издатель

Олег Никифоров

Портрет Олега Никифорова ©  © Oleg Nikiforov Олег Никифоров © Oleg Nikiforov
Что для вас олицетворяет нынешнюю ситуацию – лично вашу и ситуацию в вашей стране?

«Актуальная ситуация» в мире, то есть в России, т.е. в около-20-миллионной Москве1, где я живу и сейчас нахожусь, пока не ощущается как «катастрофическая», но, безусловно, как «тревожная». Единственно, до сих пор не вполне понятно, является ли эта уже официально – как на городском, так и на государственном уровне – объявленная «тревога»2 всё еще «учебной» или уже напрямую «боевой», как и сложно предсказуемо, какого рода «тотальная мобилизация» может воспоследовать за этими предварительными мерами «тревожного карантина». Экзистенциально именно эта неопределенность и является собственно тревожной.

По ощущениям – субъективно наиболее близким к восприятию сегодняшнего состояния «затишья» (standstill) для меня является мой опыт «бессобытийного» 2-го – 4-го дня «августовского путча» 1991 года, (когда приказ о «штурме Белого дома» не был отдан, и действенной попытки «возвращения» Советского Союза на «коммунистические рельсы» не произошло, после чего – из этого отсутствия, отказа веры – последовал его распад (официально-формально через 4 месяца – 26 декабря 1991 года)). – Я тогда, на второй день путча, вернулся в Москву, чтобы доучиваться на пятом курсе философского факультета МГУ, на который поступил уже в «перестроечном», но еще «советском» 1987-м, чтобы лично разобраться в эффективности методов «исторического материализма». Единственная проблема – за исключением пары харизматичных факультетских чудаков, в 1987-м мало кто уже верил в эффективность «исторического материализма» даже в МГУ. Уже не было ни уверенности, ни веры, ни даже надежды на то, что у советского эксперимента по деятельному изменению истории есть будущее. «Бессобытийная несостоятельность» августовского путча 1991-го просто засвидетельствовала этот fait accompli многотысячным «нет, не верю!» со стороны горожан, собравшихся на символическую защиту Дома Советов РСФСР. Многособытийно-драматичным стал последующий распад СССР, сопровождавшийся заявлениями о «конце Истории» и «(короткого) XX века» (как и их историческими опровержениями: “9/11” и пр.). К концу «исторического XX века» мы, скорее, подходим как раз сейчас – входя в пандемию COVID-19. И сразу переходим в «пост-историческое» – будучи вовлекаемыми в его пока сложно предсказуемые, но неминуемые глобальные последствия.

Какими вы видите долгосрочные последствия кризиса?

Ты уже предчувствуешь, что перемены неизбежны, что эти изменения будут глубокими и сквозными, но пока можешь только гадать, какими именно: определенно, «революционным» корректурам будет подвергнуто само понятие «Жизнь» – в ее социальных,  общественно-политических, культурных аспектах, в ее ключевых паттернах и институциях – которой предстоит переопределение и трансформирование как «биополитической» (или же «генно-политической») целостности, контролируемой и модифицируемой (со стороны государственных (?) ли, или транс-национальных (?) «корпораций Здоровья и Жизни» (?).

Пока же «государство», скорее, лишь обозначает свою «глубокую озабоченность проблемой», с масштабностью которой само оно (при демонстрации самых лучших намерений) не в силах определиться: «ограничение на передвижение» – да; «готовность к жестким карантинным мерам» – да; «срочное строительство новых инфекционных больниц» – да; «меры по социальной поддержке населения в ситуации неизбежно последующей экономической рецессии» – ну, да; государственная поддержка участия местных групп во всемирной гонке по разработке вакцины от SARS-CoV-2 – безусловно, да, да, да! Но, вместе с тем, вопрос о том, что ему, государству, которое, как уважаемое и уважающее себя, должно бы «знать ответы и решения»; делать сейчас, когда лавина пандемии в стране еще только набирает силу, еще только начинает шириться – где-то там, на далекой вершине, тогда как тебе здесь, в низлежащей долине, вполне еще нормально так живется, хоть ты и знаешь, что через пару-тройку недель эта лавина, наверное, всех здесь накроет и, определенно, «вычистит всех имунно-ослабленных стариков», если не случится что-то непредсказуемо чудесное (то есть государством этим прискорбно неконтролируемое), – этот вопрос не может не тревожить лиц, отвечающих за эффективность государства и/ли его рейтинг доверия у населения.

Поэтому – «но делайте же хоть что-то!» – вчера улицы Москвы были подвергуты профилактической дезинфекции: батареи поливальных машин усердно рассеивали по проезжей части, тротуарам, парковкам и дворам города «специальные дезинфицирующие средства»3. Им местами содействовали частные группы «профилактической защиты» с промышленными пылесосами. – Ведь, пусть сейчас и мало что пока кому-то понятно, но мыть руки и улицы, определенно, никому не повредит, да ведь?

Что дает вам надежду?

«Там, где опасность, там растет и спасительное» (Friedrich Hölderlin – Patmos (1803)4). Остается понять, где, что и в чем собственно она – эта «опасность».

И эта «спасительная опасность» для меня – не непосредственная угроза смерти для наших близких с «ослабленным иммунитетом», для наших «стариков», которые, также и прежде всего, являются предшественниками нашей памяти и мостками к Истории как «нашей» – неоценимая ценность! – но сама эта наша сейчасная тревожность, объединяющая нас – сквозь все границы, политические, языковые и возрастные – с нашими «дальними», на других континентах и в соседних домах и комнатах.

Моя надежда – на новое единство человечества, презревшее свое «вчерашнее» вавилонское рассеяние, смеющееся над формальными различениями рас, классов, наций и исторических обстоятельств. Ведь и нам противостоящее, сейчас именуемое как COVID-19, не признаёт этих различий.

В настоящем издании представлена «оригинальная авторская версия текста на русском» (от 28.03.2020), а не «обратный перевод» с английского или немецкого языков.

1 С её на сегодня «около 1000» подтвержденных инфицированных COVID-19.

2 Все массовые мероприятия (культурные, спортивные или общественно-политические) отменены; ночь пятницы 27-го марта была последней рабочей для кафе, баров и ресторанов; следующая неделя, как минимум, до 6 апреля по всей России будет «нерабочей» для всех незанятых на «непрерывно действующих» службах и производствах; 29-го марта закрываются внутригородские парковые зоны, спортивные и детские площадки; 30-го марта закрываются государственные границы, а для жителей Москвы и Московской области (подмосковный регион величиной в Швейцарию) выходы из дома / квартир ограничивают посещением ближайших магазин и аптек (практика «обязательной самоизодяции»).

3 https://www.interfax.ru/moscow/701352
См. также видео автора:
Desinfection-Municipal, Москва, 28.03.2020
Desinfection-private, Москва, 28.03.2020
Deliverymen-club (on the Garden-Ring), Москва, 28.03.2020

4 Или: „Where the danger is, also grows the saving power“ (в оригинале: „Wo aber Gefahr ist, wächst Das Rettende auch“)