Карин Крог
«Я верю в международное сотрудничество»

Карин Крог (* 1937)  – одна из самых выдающихся джазовых певиц в мире. После выхода ее дебютной пластинки в 1964 году она выступала на многих фестивальных площадках Европы середины 1960-х и гастролировала по США и Японии. Она выпустила более 30 альбомов. Интервью взяла норвежская журналистка и литературный критик Эрле Мари Сёрхейм.

Сёрхейм: Когда Вы были ребёнком, в Европе бушевала Вторая мировая война. У  Вас есть воспоминания о том времени?

Крог: Я смутно помню 9 апреля 1940 года – день, когда немцы вторглись в Норвегию. С тех пор сирены стали предупреждать о воздушных налетах, иногда по ночам. Тогда полусонные мы шли в подвал, где было холодно и жутко.

Сёрхeйм:  Для ребёнка это ужасный опыт.

Крог: Нет, я не очень боялась. Но мне очень повезло, когда однажды прямо в непосредственной близости разорвалась бомба, а я попросту проспала этот момент.

Сёрхeйм: Как Вы пережили окончание войны?

Крог: Я помню день освобождения. К сожалению, моя мать не позволила нам поехать в город, чтобы увидеть прибытие короля [из ссылки в Великобритании]. Она боялась, что с нами что-то случится.

Сёрхейм: Можете описать атмосферу в стране?

Крог: Многие были озлоблены, и царило очевидное отвращение к немцам. Но я также помню, что моя мама всегда оправдывающе говорила: «Знаете, для Германии это тоже были трудные времена». В конце концов, мой отец там учился. Когда вы читаете книгу Ганса Фаллады «Каждый умирает  в одиночку», вы понимаете, почему даже в Германии большинство людей мало знали о том, что происходит в стране.

Сёрхейм: Ваш отец жил в Германии в начале 1930-х годов. Он говорил с Вами об этом времени?

Крог: Да, и он, и мой дядя говорили о волнениях в стране. Они были свидетелями подъема национал-социалистов.

Сёрхейм: Как Вы пришли к джазу?

Крог: Мой отец играл на ударных до того, как переехал в Германию, в группе Dixieland в Осло.

Сёрхейм: А когда Вы заметили свой талант к пению?

Крог: Точно не знаю. Но моя бабушка по материнской линии была певицей. Она училась в Дрездене, ее отец был композитором и играл на скрипке.

Сёрхейм: Знали ли Вы с самого начала, какое музыкальное направление выберете?

Крог: Да, я слушала Билли Холидей и знала, что должна просто внимательно слушать и учиться у нее.

Сёрхейм: Сколько Вам тогда было лет?

Крог: 20.

Сёрхейм: Когда Вы задумались о карьере профессионального музыканта?

Крог: Несколько лет спустя, должно быть, это было в начале 1960-х годов. Я выпустила свой первый альбом, который был хорошо принят в Америке и получил 3,5 из 5 звезд журнала «Downbeat».

Сёрхейм: Что это означало?

Крог: Звезды в авторитетном журнале были хорошим стартом. Затем последовало приглашение в Швецию вместе с другими артистами, игравшими очень современную музыку. Это было захватывающее время. Вскоре мы с Яном Гарбареком уже выступали на фестивалях в Праге и Варшаве: он со своим тенор-саксофоном, я как певица и шведский басист, с которым я вместе работала. Многие не понимали такой состав и считали, что в нём явно не хватает пианиста. Но я сказала: «Нет, только мы втроем!» Это было что-то новенькое.

Сёрхайм: Когда Вы впервые покинули Скандинавию?

Крог: Когда мне было около 30 лет. Телерадиокомпания Norddeutscher Rundfunk (NDR) пригласила меня участвовать в своей серии передач «Jazzworkshop».

Сёрхейм: Как это было, ведь только недавно закончилась война?

Крог: Это было здорово. Люди в NDR были профессионалами, и у них было отличное оборудование.

Сёрхейм: Когда Вы стали профессиональным музыкантом?

Крог: Это было в конце 1970-х. Тогда Джон [Джон Серман, муж Карин Крог, британский джазовый музыкант], я и некоторые другие наши коллеги получили первую премию в "Downbeat" и создали  группу.

Сёрхейм: Вы ждали чего-то подобного, когда Вам было 20?

Крог: Нет, я даже и не мечтала о таком. Но потом я записала в Берлине альбом и выступала на Берлинском джазовом фестивале. Это было потрясающе.

Сёрхейм: Вы были на востоке города?

Крог: Да, мы также посетили Восточный Берлин.

Сёрхайм: Чувствовали ли Вы себя счастливой от всей той свободы, которая была у Вас?

Крог: Да, абсолютно. Люди хотели увидеть мир  – и не могли. Один мой хороший друг  из Восточного Берлина хотел навестить нас, но ему не позволили. Когда в 1989 году рухнула стена, я была в Венгрии. Поэтому следила за событиями оттуда, с другой стороны.

Сёрхейм: Что Вы тогда чувствовали?

Крог: Напряжение. Мы не знали, что произойдет. Нападёт ли Россия сейчас? Когда в следующем году Горбачёв получил Нобелевскую премию мира, мы впервые оказались в Москве. Там нас курировал пожилой мужчина, который поселил нас в университете. Он сказал, что это самое безопасное место, потому что в 1990 году преступность в городе была огромной проблемой. Потом мы играли в Центральном доме художника, и это было просто чудесно!

Сёрхейм: Было ли у Вас ощущение, что 1990-е годы были политически очень оптимистичными?

Крог: Да, я думаю, что так и было. Меня всегда впечатляло, как немцы сумели воссоединиться.

Сёрхейм: Каково это путешествовать по Европе в 60-е, 70-е и 80-е годы? Со всеми этими границами и разными валютами?

Крог: Я не помню больших проблем – кроме Польши, где приходилось менять деньги на польский злотый без возможности позже обменять их обратно.

Сёрхейм: Сегодня большинство норвежцев крайне скептически относятся к Европейскому Союзу. Почему так?

Крог: Я думаю, что особенно рыбаки и фермеры боятся за себя и свою собственность. И, конечно же, они должны бояться, потому что эти сферы деятельности приходят в упадок. Действительно, голосование за вступление в ЕС было расценено как откровенная госизмена.

Сёрхейм: Что Норвегия и Европа должны делать дальше? Вы верите в позитивное развитие, возможно, в ближайшие 50 лет? Какие вызовы будут самыми серьёзными?

Крог: Ну, есть Россия. По сути, всё наше северное полушарие. Если они хотят получить территорию Финнмарка, почему не взяли её еще в 1945 году?

Сёрхейм: Может быть, у них не хватило солдат.

Крог: Ну, в сущности, они могли бы завладеть ей, когда захотели бы. И тогда есть Скандинавия, где мы одна нация, которая входит в НАТО, кроме Швеции. Мы вместе должны быть в НАТО, мы беззащитны.

Сёрхейм: Есть ли политические события, которые для Вас много значат? Что-то, что Вас волнует?

Крог: Я нахожу крайне значимым культурный и музыкальный обмен между всеми европейскими странами. Вы можете критиковать ЕС как угодно, но именно этот аспект стал причиной того, почему я проголосовала за вступление Норвегии в ЕС. Европейское сотрудничество для меня очень важно.