Мы
Благополучие – тоже безопасность
Надеюсь, что в будущем мы сфокусируемся на управляющих войной структурах, поскольку война – это, прежде всего, мужское шовинистическое сражение во имя власти.
С начала пандемии коронавируса мы стали свидетелями постоянного притеснения женщин. Пандемия ввергла женщин в реальность, когда наряду с прочими повседневными хлопотами нужно быть не оплачиваемой, но хозрасчётной единицей, которая действует одновременно как в роли домработницы, домашнего учителя, так и родителя без свободного времени для самоутверждения и отдыха, а также зачастую и без возможности что-то делать по специальности. Обусловленный этим стресс и отмеченное социальными работниками увеличение потребления мужчинами и женщинами алкоголя и наркотиков, а также осложнённое финансовое положение, обусловили рост домашнего насилия в отношении женщин. В свете ограничений этого также было сложно избежать. А сейчас мы стоим перед новым кризисом, который можно было бы предотвратить.
Наступившую как обычно с бабочками и цветочками весну изменила война, начавшаяся в Европе в феврале. В течение двух месяцев никто не одержал победу, но проиграли все: наряду с физическими жертвами уничтожены украиноязычные книги, дома, а также вера в доброту людей, и понятие о том, что насилие в сегодняшнем культурном пространстве — это табу.
Война не ждала момента, чтобы люди успели упаковать чемоданы со всем необходимым. Первые бомбёжки застали людей – кого во время прогулки на улице, учёбы в школе, а кого и во время отдыха на даче. Убегая, взяли с собой самое необходимое и оставили памятные вещи, которые делают нас счастливыми — семейные альбомы или детские рисунки.
Хотя страны Балтии уже несколько лет говорили о России, как об угрозе для безопасности, в других регионах на Западе никто всерьёз этого не воспринимал. Авторитарная Россия на протяжении долгих лет прилежно выстраивала основанное на традициях власти государство, которое существенно ограничивает вовлеченность и участие женщин в общественной жизни. Любовь к авторитарности мы видим также в политике Эстонии, где консервативность вместо рыцарства означает, почему-то, прежде всего высокомерную болтовню и патронирующее желание сделать из женщины покорную рабыню, которая предложит, по необходимости, либо покушать, либо себя саму.
В годовщину Эстонской Республики в Украине начался крупнейший военный конфликт в Европе после Второй мировой войны. С последствиями гуманитарного кризиса мы будем жить и годы спустя. Украину покинули миллионы, десятки тысяч убиты, и конца войны пока не видно, невзирая на большое желание Запада достичь мира.
С начала марта до конца апреля в Эстонию прибыли свыше 30 000 военных беженцев, большую часть из которых составили женщины и дети. В Эстонию приехали не только совершенно чуждые нам люди, но и те, кто здесь раньше работали и жили. Также прибыли семьи работающих в Эстонии людей и родственники граждан Эстонии. Поэтому можно полагать, что Украинская община Эстонии будет достаточно многочисленной и после войны, так как для семей, особенно с детьми, будет благоразумнее возвратиться на родину лишь тогда, когда бойня закончится, жилища и школы будут выстроены из развалин, и когда будет уверенность, что не окажешься в голоде и холоде.
Война в Украине проявляет типичные аспекты миграции. В средствах информации пишут, что люди желают возвратиться на родину, несмотря на разбомбленные и разоренные города, где присутствует как нехватка электричества, так и лекарств, военного снаряжения и продовольствия. Трупы — как россиян, так и украинцев — валяются в моргах и на улицах. Хотя бóльший акцент делается на жалость к украинцам, надеюсь, что мы помним также погибших Российских солдат, бывших школьников, которые стали ничем иным, как пушечным мясом.
Живя в государстве, где правительство урезало и приватизировало практически всё, что могло, было приятно наблюдать способность взять себя в руки в трудные времена. И ещё, что более немаловажно: люди приветливы не только с роботами-доставщиками, но и с военными беженцами. Невероятно много людей предлагают пристанище украинцам в своём доме. Предварительный бюджет предусматривает окончание зависимости от природного газа России, повышение пособия по бедности, финансирования услуг военным беженцам и укрепление безопасности. Всё-таки мне кажется, что акцент перешёл на оборонную промышленность и без внимания остались образование и области, относящиеся к духовной сфере. Хотя украиноязычный консультационный телефон Элулиин (Eluliin) находится в разработке, и должен заработать в мае, по-прежнему существует большая нехватка психологов, которые предложили бы помощь как украинцам, так и эстонцам. Кризис выявил усугубляющийся с годами дефицит учителей. Принимая детей-беженцев с Украины, школы Эстонии поставлены перед трудной задачей — как их интегрировать? Через тридцать лет после восстановления независимости мы видим, что наше сближение с местной русскоязычной общиной практически полностью провалилось. Просто противопоставление было очень полезно в политическом плане.
Проще осознать необходимость помочь, когда кризис затрагивает тебя напрямую. Всё-таки наше общество было бы значительно более жизнеспособным, если бы мы ежедневно заботились и замечали тех, кому нужна помощь. Война не уменьшила невзгоды местных безработных и живущих у черты бедности, не говоря о других людях, страдающих от конфликтов в иных регионах мира.
Наступившую как обычно с бабочками и цветочками весну изменила война, начавшаяся в Европе в феврале. В течение двух месяцев никто не одержал победу, но проиграли все: наряду с физическими жертвами уничтожены украиноязычные книги, дома, а также вера в доброту людей, и понятие о том, что насилие в сегодняшнем культурном пространстве — это табу.
Война не ждала момента, чтобы люди успели упаковать чемоданы со всем необходимым. Первые бомбёжки застали людей – кого во время прогулки на улице, учёбы в школе, а кого и во время отдыха на даче. Убегая, взяли с собой самое необходимое и оставили памятные вещи, которые делают нас счастливыми — семейные альбомы или детские рисунки.
Хотя страны Балтии уже несколько лет говорили о России, как об угрозе для безопасности, в других регионах на Западе никто всерьёз этого не воспринимал. Авторитарная Россия на протяжении долгих лет прилежно выстраивала основанное на традициях власти государство, которое существенно ограничивает вовлеченность и участие женщин в общественной жизни. Любовь к авторитарности мы видим также в политике Эстонии, где консервативность вместо рыцарства означает, почему-то, прежде всего высокомерную болтовню и патронирующее желание сделать из женщины покорную рабыню, которая предложит, по необходимости, либо покушать, либо себя саму.
В годовщину Эстонской Республики в Украине начался крупнейший военный конфликт в Европе после Второй мировой войны. С последствиями гуманитарного кризиса мы будем жить и годы спустя. Украину покинули миллионы, десятки тысяч убиты, и конца войны пока не видно, невзирая на большое желание Запада достичь мира.
С начала марта до конца апреля в Эстонию прибыли свыше 30 000 военных беженцев, большую часть из которых составили женщины и дети. В Эстонию приехали не только совершенно чуждые нам люди, но и те, кто здесь раньше работали и жили. Также прибыли семьи работающих в Эстонии людей и родственники граждан Эстонии. Поэтому можно полагать, что Украинская община Эстонии будет достаточно многочисленной и после войны, так как для семей, особенно с детьми, будет благоразумнее возвратиться на родину лишь тогда, когда бойня закончится, жилища и школы будут выстроены из развалин, и когда будет уверенность, что не окажешься в голоде и холоде.
Война в Украине проявляет типичные аспекты миграции. В средствах информации пишут, что люди желают возвратиться на родину, несмотря на разбомбленные и разоренные города, где присутствует как нехватка электричества, так и лекарств, военного снаряжения и продовольствия. Трупы — как россиян, так и украинцев — валяются в моргах и на улицах. Хотя бóльший акцент делается на жалость к украинцам, надеюсь, что мы помним также погибших Российских солдат, бывших школьников, которые стали ничем иным, как пушечным мясом.
Живя в государстве, где правительство урезало и приватизировало практически всё, что могло, было приятно наблюдать способность взять себя в руки в трудные времена. И ещё, что более немаловажно: люди приветливы не только с роботами-доставщиками, но и с военными беженцами. Невероятно много людей предлагают пристанище украинцам в своём доме. Предварительный бюджет предусматривает окончание зависимости от природного газа России, повышение пособия по бедности, финансирования услуг военным беженцам и укрепление безопасности. Всё-таки мне кажется, что акцент перешёл на оборонную промышленность и без внимания остались образование и области, относящиеся к духовной сфере. Хотя украиноязычный консультационный телефон Элулиин (Eluliin) находится в разработке, и должен заработать в мае, по-прежнему существует большая нехватка психологов, которые предложили бы помощь как украинцам, так и эстонцам. Кризис выявил усугубляющийся с годами дефицит учителей. Принимая детей-беженцев с Украины, школы Эстонии поставлены перед трудной задачей — как их интегрировать? Через тридцать лет после восстановления независимости мы видим, что наше сближение с местной русскоязычной общиной практически полностью провалилось. Просто противопоставление было очень полезно в политическом плане.
Война мужского рода
Надеюсь, что в дополнение к насилию в отношении женщин, в будущем мы сфокусируемся на руководящих войной структурах. Война – это шовинистическое сражение, где через насилие увеличивают экономическую верховную власть. Из истории мы найдём совсем немного примеров, когда женщины — лидеры государств или правительства, в составе которых было много женщин, — начинали бы войну. Примеров о воюющих мужчинах мы найдём достаточно, и сегодняшняя агрессия наглядный тому пример. Если бы среди политических функционеров было бы больше женщин, то и войн было бы меньше. Однако мы сами воспроизводим патриархат — выбирая мужчин и давая им слово. Например, на портале мнений ERR бросается в глаза, что мужчины в восьми из десяти случаев говорят о войне. Через создание и предоставление возможностей для участия женщин в политике, мы бы обеспечили более здоровое и равное общество для всех. Следует сфокусироваться на феминистическом понимании безопасности, на том, что это не только оборонное вооружение, дроны и кибероборона, а скорее элементарное благополучие: жилище, еда, доступ к медицине, образование. Свободомыслие не менее важно, чем пограничный столб.Проще осознать необходимость помочь, когда кризис затрагивает тебя напрямую. Всё-таки наше общество было бы значительно более жизнеспособным, если бы мы ежедневно заботились и замечали тех, кому нужна помощь. Война не уменьшила невзгоды местных безработных и живущих у черты бедности, не говоря о других людях, страдающих от конфликтов в иных регионах мира.