Постсоветская литература
Фрагменты словаря персонажей

Мир литературы переживает большие перемены. Появились новые профессии, как литературный агент (в России, правда, этот феномен все еще мало неизвестен), изменились профессии вечные. О самых заметных обновлениях – избранные статьи из ненаписанного еще словаря.

Писатель-лауреат

Есть писатели, у которых все хорошо – их любят газеты, им дают премии и в виде особого поощрения даже показывают по телевизору. В отместку им приходится писать много, тиражи при этом обычно растут, а качество текстов падает. Начав получать премии, писатель-лауреат не перестает этого делать всю оставшуюся жизнь, которая делится на два основных периода – до и после. Оба периода определяют страхи. Они бывают следующих видов:

не попасть в обойму тех, кого возят по книжным ярмаркам, литературным фестивалям и культурным фуршетам и б) выпасть из этой обоймы преждевременно (то есть до похорон на Ваганьковском кладбище (а честнее было бы – на Новодевичьем).

Писатель-неудачник

– самый активный читатель шорт-листов всех существующих литературных премий. Большую часть времени проводит дома или на даче жены, которая является самой верной его читательницей. При этом лучшей подругой в конце жизни оказывается бутылка. Готов на любую подработку, от проверки сочинений до сочинения автобиографий никому не нужных персонажей. При этом сам наблюдателен и часто пишет хорошо – просто не повезло при игре в «русскую рулетку».

Писатель-невидимка

Порой занят чем-то совершенно далеким от литературы, но упорным и бескорыстным трудом может сорвать джек-пот: после первой же публикации проснуться знаменитым. Писательская карьера обычно бывает недолгой и связана с миграцией в соседние со словесным творчеством области, а то и с возвращением туда, откуда пришел, в болотисто-бескрайние просторы Интернета или на университетскую кафедру.

Критик Ученый

– обычно происходит из филологической среды. Наивно полагает, что обилие знаний есть синоним хорошего вкуса. Построение схем литературного развития увлекает его больше, чем современная литература, в которой, как показывает опыт, смыслит мало, поскольку делает ставки на тех, кого забывают первым. Разговорившись, оказывается, в принципе, милым человеком.

Критик Неученый

Вырастает из журналистской среды, пишет хлестко и метко, но склонен к излишним обобщениям, опискам и опечаткам. Его главный недоброжелатель – Критик Ученый, зато публика принимает благосклонно и ценит за энергию и отсутствие высокомерия.

Критик из телевизора

Выглядит ярко как попугай, говорит быстро как шоумен, универсален будто мультиварка. Может выступать на всех каналах одновременно, поскольку ощущает себя специалистом во всех отраслях мировой литературы. Заседание в многочисленных жюри не мешает ему делать свой бизнес – открывать магазины, снимать проценты с чужих авторских прав, а главное – сводить нужных людей в нужном месте в нужное время.

Издатели

Уверенный в себе Издатель знает как правильно вести дела, а главное – где доставать денег. Умеет держать нос по ветру, давать блестящие интервью на любые темы и создавать интеллектуальную моду, а не просто ей следовать. Правда, если поскрести его немного… но лучше этого не делать, чтобы не наткнуться на череду сомнительных поступков и не разрушить случайно столь упорно создававшийся миф.

Неуверенный в себе Издатель настолько увлечен подготовкой книг, что забывает их продавать. Он образован и обладает вкусом, но плохо заводит нужные знакомства, а с потенциальными спонсорами умеет лишь дружить – и, в отличие от Уверенного в себе Издателя, совершенно не умеет их доить.

Художник книжный

Исчезающий вид. Раньше определял оптику целых поколений, сегодня радует в основном тех, кто с тем, давно оформленным зрением, еще не расстался. Из художников-графиков часто вырастают знаменитости некнижного формата, но если этого не случается – очень везет книгам, а порой и «большому искусству».

Редактор

Как и художник, еще один вид исчезающей книжной культуры. Существовал большей частью во времена, когда книги писались годами, а выпускались еще дольше. Благодаря ему хороший текст становился лучше, а плохой можно было прочитать хотя бы до конца первого абзаца.

Читатель современный

В курсе всего актуального. Читает все подряд – главное, чтобы об этом говорили и писали другие. Видел книги и глянцевые журналы, о существовании литературных даже не слышал. В чтении практически не выходит за границы списка «топ-10» самых популярных авторов. А если такое по ошибке и случается, чувствует себя отважным героем, путешественником в незнаемое, открывателем опасных земель. В оценках восторженно скуп – «О!» и «А!» его единственные лексические единицы. Считает, что Гомер и Данте работали где-то в ХХ веке, зато может с ходу назвать лауреатов премий последнего года. Для него существует единственный тип сочинителя – тот, которого показывают в телевизоре, хоть в кулинарном шоу, и кого печатают модные ежемесячники, хотя бы в светской хронике.

Читатель из книжного шкафа

Не любит современность во всех ее проявлениях, в телевизоре подозревает обитель ведьм, в Интернет заходит по принуждению. Но книги читает – живьем, хорошо бы с картинками. Знает массу увлекательных вещей, может долго и интересно о них говорить. Одна беда – не с кем.

Редактор литературного журнала

Часто думает, что он – единственный, кто все понимает в литературе. Наивность такого убеждения искупается энтузиазмом и бескорыстием, которое, впрочем, берет реванш в масштабах власти. Раньше не было персонажа влиятельнее и страшнее с точки зрения писателя, как начинающего, так и маститого. К счастью, дефицит хороших текстов радикально изменил положение дел. Теперь оба, и писатель, и редактор, готовы чувствовать себя жертвами на алтаре культуры, просто очередность жертв определяет редактор.