Мир
Сопротивление мерам по борьбе с изменением: климата сохраняется Лучший нарратив о зеленом соглашении 

Акция обливания Варшавской русалки водой и краской – это хорошее средство для остановки изменения климата?

Я не знаю. Однако полезно знать, какой риск несет за собой такая стратегия. В исследовательской группе NODES мы изучаем публичные нарративы, в том числе связанные с климатом. Очевидно, что сопротивление, то есть негативная реакция, в коммуникации становится все более серьезной проблемой. Растет число людей, которые определяют свою идентичность и действия через противодействие «террору новой зеленой климатической дистопии». Акции, направленные на атаки символов, усиливают такие позиции. Вопрос в том, перевешивают ли положительные последствия – то есть получает ли проблема желаемое внимание? В данном случае похоже, что убедить удалось лишь уже убежденных, а среди скептиков формируется все более сильная негативная реакция, способствующая поляризации.
 

Подобные реакции можно было наблюдать на протестах фермеров против зеленого соглашения Европы. Означает ли это, что у нас есть проблемы с коммуникацией по вопросам изменения климата?

Конечно, у нас есть с этим проблемы. Но множество нарративов, историй и интерпретаций – это естественно для демократического и разнообразного общества. Единогласие не должно быть целью. Такое случается только в тоталитарных режимах. На примере зеленого соглашения ЕС хорошо видно, что проводить эффективную климатическую политику невозможно без создания широкой коалиции и охвата различных групп.

В проекте NODES мы обозначили текущий нарратив зеленого соглашения ЕС под заголовком: «Мы сможем выйти из кризиса и еще на этом заработать». Если ввести в поиск изображений «Европейское зеленое соглашение», то появится множество картинок-пазлов, идей в форме таблицы Менделеева и виртуальных интерфейсов, как в фильме «Особое мнение». Все эти истории повествуют о контроле, власти экспертов, навязанных сверху решениях, основанных на нормах, запретах и ограничениях.

Большинство людей думает иначе, что подтверждается тем, как такая информация воспринимается. С одной стороны, возникает сильный протест тех, кто говорит: «Смотрите, у нас хотят забрать машины, заставить есть насекомых и запретить въезд в город, нашу жизнь хотят перевернуть с ног на голову». С другой стороны, такая же критическая реакция от людей, которые говорят: «Нет, это просто зеленый камуфляж (greenwashing), новая форма капитализма – этим проблемы не решаются, а богатые становятся еще богаче».

Похоже, что концепция удовлетворяет лишь ее создателей и специалистов. Что не означает, что у некоторых предложений нет смысла. Проблема скорее заключается в историях, в нарративе, то есть в том, как рассказывают о зеленом соглашении Европы. Они не учитывают потребности, страхи и ценности, которые в настоящее время преобладают в обществе.

В вашей книге «Исправление будущего. Почему нам нужны лучшие истории, чтобы спасти мир» («Naprawić przyszłość. Dlaczego potrzebujemy lepszych opowieści, żeby uratować świat») вы описываете две наиболее распространенные истории об изменении климата – технооптимизм и технопессимизм. Что они означают в контексте Европейского зеленого соглашения?

О Европейском зеленом соглашении говорят с точки зрения технооптимизма. Говорят: «Не волнуйтесь, мы нашли проблему и теперь сможем ее решить благодаря развитию науки и технологий». У этого подхода есть свои плюсы: наше благополучие улучшается, а это важно. Но есть и минусы: он снижает нашу бдительность. Также он снимает с нас ответственность и создает ощущение, что от нас ничего не зависит.

Технопессимизм говорит об обратном. «Наступает апокалипсис, никакая технология не сможет нас спасти. Кроме преимуществ, каждое новое решение приносит с собой новые проблемы. Едва удается закрыть одну дыру, как появляются одна или две новые. Поэтому мы обречены на гибель. Независимо от того, что мы делаем, от нас ничего не зависит».

Эти истории, во многом далекие от истины, все же создают очень схожий образ человека и его роли: маленький винтик, который не может влиять на реальность, где все зависит от технологий, способных либо спасти нас, либо погубить.

Какая история была бы лучше?

Это не должна быть только одна история. Нам нужно больше голосов, чтобы согласовать два противоречивых аспекта. Во‑первых, необходима политика, основанная на фактах. Если ученые говорят, что климат становится теплее, а вакцины помогают, то здесь не должно быть места для полемики. Во‑вторых, речь идет о делиберативной демократии, в центре которой не научные факты, а обсуждение ценностей, страхов и желаний.

Перед нами теперь стоит задача согласовать эти два аспекта. Даже самые продвинутые технологические решения не принесут особой пользы, если в обществе их не принимают. Для климата, энергетики и транспорта разрабатываются всё более совершенные решения, но люди не принимают их, если не понимают, зачем они нужны.

Построить мост между наукой и ценностями крайне сложно, и нам с этим не удалось справиться. Часто мы думаем: «Дайте нам одно решение для всех проблем». На сегодняшний день стало ясно, что для сложных проблем, таких как пандемия или изменение климата, не существует волшебного решения. Нас сможет спасти взаимодействие решений и инноваций. Ни одно из них не совершенно, но вместе они создают для нас лучшую реальность.

Возможно ли разработать совместные решения, если политический разрыв становится всё глубже?
 

К сожалению, нет, совсем наоборот. Алгоритмы социальных сетей показывают нам поляризующий контент. Это отдаляет нас от компромиссов в общественном пространстве.

Но надежду терять не стоит. Польский «Круглый стол» всегда меня вдохновлял. По моему мнению, это наш недооцененный позитивный миф. Сделали ли события 1989 года жизнь в Польше утопией? Совсем нет! Реальность так не работает, это не фильм Уолта Диснея. Некоторые проблемы были решены, появилось много новых. Тем не менее на примере «Круглого стола» видно, что даже две очень разные стороны способны собраться вместе и пообщаться, если следовать определенным правилам.

Правила, разработанные в рамках заседаний «Круглого стола», универсальны. Нам есть чему у них поучиться. За это мы обязаны благодарить профессора Януша Рейковского. Он забытый герой этого события. Будучи психологом, он отвечал за организацию устных выступлений. Годы своей работы он посвятил созданию пространства, способствующего взаимопониманию, даже если стороны имеют совершенно противоположные взгляды. Речь идет о пространстве, которое работает противоположно современным социальным сетям. Оказывается, что если разговаривать на общем уровне, то противостояние только усиливается. Но если заниматься конкретной проблемой, например жилищным кризисом, то обе стороны участвуют в поиске совместного решения. В таком случае различия перестают быть препятствием и могут помочь увидеть проблему в многомерной перспективе.

Но таких правил существует больше. Важно не перебивать друг друга, чтобы обе стороны могли высказаться, не застревать в прошлом, а сосредоточиться на решаемой проблеме, не на идентичностях. Таким образом можно постепенно создать публичное пространство, где компромисс не воспринимается как что-то плохое. Тогда становится ясно, что для того, чтобы справиться с самыми важными проблемами, нужно прийти к соглашению даже с теми, кто имеет иное мнение, другие ценности и приоритеты.
 

Есть ли примеры в области зеленой политики, которые могли бы послужить источником вдохновения?

Мне нравится история об озоновой дыре. Моему поколению с детства внушали боязнь озоновой дыры. Помню, как хотел напугать этой историей свою сестру. В нашем доме была маленькая грязная яма. Когда мне приходилось присматривать за сестрой и я не хотел, чтобы она туда ходила, я говорил ей: «Не ходи туда, там озоновая дыра, ты упадешь в нее и умрешь». Будучи детьми, мы знали, что это было вовсе не шуткой, потому что озоновая дыра была очень опасна.

В наше время в дискуссиях на тему климата снова используют озоновые дыры. Говорят: «Да-да, вы снова хотите нас напугать, 30 лет назад говорили про озоновую дыру, а где она теперь?» На самом деле эта проблема во многом была решена. Ученые выяснили, что если озоновый слой продолжит истощаться, это повлечет за собой серьезные последствия. Политики и избиратели приняли это к сведению. Были приняты глобальные меры по сокращению выбросов фреонов. Конечно, это была более простая задача, чем изменение климата. Однако это было глобальным испытанием, с которым человечество смогло справиться. Очко в нашу пользу!

Какие мифы в дискуссиях на тему климата раздражают вас больше всего?

Очень легко найти всевозможные антиклиматические нарративы и теории заговора. Более увлекательно и поучительно всё же внимательно рассмотреть, какие ошибки мы совершаем в вопросе защиты окружающей среды.

Две ловушки, в которые мы легко попадаемся, это «облегчение мук совести» и «поиск козла отпущения». Это две стороны одной медали. Мы хотим решить сложную и многогранную проблему простым способом. «Делай только одну вещь» или «Не делай только одну вещь» – и всё снова хорошо. Если слишком сильно фокусироваться на одном аспекте, люди начинают действовать иррационально и пренебрегают другими аспектами. Яркий пример – страх перед маленькими пластиковыми предметами. Собираете ли вы пробки от бутылок?
 

Да.

Именно так, это хороший пример. Несколько лет назад одна моя подруга заставила меня собирать пробки от бутылок, за которыми она в итоге должна была прийти и отвезти их в одну школу [там был промежуточный пункт сбора – прим. переводчика]. Я подумал про себя: подожди-ка, здесь же нет логики. Если бы пробки имели какую-то ценность, сборщики бутылок собирали бы и пробки. Как ученому, мне было интересно изучить этот вопрос более детально. Акция была новой, и в интернете можно было найти множество чудесных объяснений, зачем собирать пробки от бутылок. Их якобы нужно было измельчать для строительства дорог или их хотела скупить компания Coca-Cola. Был также ряд абсурдных объяснений, например, что пресс на свалках может взорваться, если бутылки закрыты пробкой.

Настоящее объяснение было простым. Пробки для бутылок сделаны из пластика. Их скупали. Я хотел узнать, сколько, по мнению людей, стоит одна пробка. Предложения колебались в диапазоне от 20 до 60 польских грошей [примерно 5–14 евроцентов]. Цена действительно была в диапазоне от 20 до 60 грошей, но не за одну пробку, а за один килограмм пробок. В одном килограмме примерно 432 пробки.

Чему учит эта история? Чтобы заработать разумную сумму денег, понадобится одна тонна пробок. При этом не учитывалось, что транспортировка тонн пробок вызывает гораздо большие экономические и экологические затраты, чем стоимость самих пробок. Кульминационным моментом этой акции была установка больших красивых металлических сердец для сбора пробок во всех самоуправлениях. Теперь Урсула фон дер Ляйен положила конец этой игре, потому что у бутылок теперь должны быть несъемные пробки. Огромные сердца перед каждым центром местного самоуправления остались пустыми… История с бутылочными пробками, как и вера в чудодейственный эффект при отказе от пластиковых трубочек для питья, демонстрирует тенденцию к упрощенному мышлению. Проблема с пластиком, напротив, многосторонняя. Ее нельзя решить с помощью какой-либо простой меры.
 

Стоит ли нам выработать иммунитет по отношению к таким однобоким историям?

Мы уже по своей природе невосприимчивы к таким однобоким подходам! Мы понимаем, что кастрюля за 10 000 злотых (примерно 2330 евро) не решит наших проблем. Если нам предлагают продать такую «волшебную кастрюлю», нам легко сказать «нет». Мы склонны думать таким образом только тогда, когда очень хотим верить, что это что-то изменит.

Вторая проблема – это ценности. Моральная проповедь означает поляризацию. Многие исследования показывают, что чем больше простых моральных категорий (хорошо – плохо, правильно – неправильно, мы – они) представлено в дебатах, тем более поляризованными становятся стороны и тем менее эффективными оказываются меры. Звучит ведь парадоксально? Мы желаем борьбы между добром и злом. Верим, что это мотивировало бы нас больше. Но чем больше люди думают в таких категориях, тем охотнее ищут отклоняющихся от правил, вместо того, чтобы вместе действовать эффективно.

Это не означает, что нам должно быть всё равно, изменяется ли климат или приведут ли генетически модифицированные организмы к появлению у нас щупалец, ведь наука дает ответы на многие вопросы. Научные открытия, однако, не дают нам морального превосходства. Физика не говорит ничего о правоте. Научные исследования утверждают, что климат становится теплее, и что он может стать слишком жарким для нас всех, но не объясняют, почему мы должны против этого что-то предпринимать, кто должен оплачивать зеленый переход и как распределить эти расходы. В этом мы должны сами достичь компромисса.

Способны ли умные истории спасти мир?

Хороший вопрос. Истории иногда могут быть умнее, чем люди. Я знаю многих не слишком умных людей, у которых есть умные истории, которые занимаются замечательными делами, ведут удивительный образ жизни и добиваются большого успеха, потому что их истории – это хорошее руководство по использованию реальности.

Поэтому стоит заботиться о том, чтобы истории были хорошими. Они возникают благодаря разнообразию. Замыкание в собственном «пузыре» и избежание диалога, когда не хочется слышать других, потому что их истории кажутся плохими или далекими от наших собственных ценностей, равносильно сжиганию библиотек. Это уменьшает количество историй и их разнообразие. Истории работают так же, как и экосистемы. В конечном итоге это приносит богатство и разнообразие. Нам следует это понять, если мы хотим создавать мир, который не состоит из монокультуры, как пустыня, и забетонированных поверхностей. Стоит начать с удаления бетона со своих историй. Нам следует позволить там расти сорнякам, чтобы всё не контролировалось и не приглаживалось, чтобы было место для сомнений. Это принесет пользу всем нам.