Интервью с Джимом Ракете
«Грета Тунберг никогда не была первой и единственной»
Джим Ракете – классик немецкой фотографии, человек, который во многом определил визуальный образ Neue Deutsche Welle – немецкой музыкальной волны, родившейся в 70-е годы. В разные периоды своей карьеры он снимал звезд музыки, кино и политики. Однако героями его документальной картины «Сейчас или никогда» (Now) стали молодые эко-активисты, которые хотят изменить мир.
Фильм вошел в программу Beat Film Festival – международного фестиваля документального кино о новой культуре. В этом году его показы проходят в двух форматах: онлайн на сайте «КиноПоиск» и офлайн в кинотеатрах Москвы. В интервью журналу Гёте-Института Джим Ракете рассказал о «поколении Греты Тунберг», об опасностях интернет-потребления и о кризисе, который переживает современная фотография.
Ксения Реутова
Как вы выбирали героев для фильма? И как вообще узнали о том, что, помимо Греты Тунберг, существует множество других молодых активистов?
Все дело в том, что Грета никогда и не была первой и единственной. Да, в последние годы она стала иконой экологического движения, но само оно существует уже много десятилетий. Я еще помню энергетический кризис 70-х годов. В Германии происходили мощнейшие процессы, тогда люди тоже выходили на улицы и протестовали. Так что у движения есть свои традиции, просто немногие о них помнят. Фильм как раз об этом. У нас появились молодые ребята, которые привлекают к своей работе и к своим выступлениям огромную аудиторию. Они владеют темой, и мы должны их услышать.
Все ли они были открыты к интервью?
Да. Мы заполучили всех, кого хотели. Был лишь один профессор, который значился в нашем списке с первого дня. Поговорить с ним не удалось, но в итоге мы поняли, что нам уже и не нужно его мнение, у нас есть другие герои. Также мы с самого начала решили, что Грета Тунберг станет важнейшим действующим лицом и голосом фильма, но отдельного интервью с ней мы записывать не будем. Потому что она сама выбирает аудиторию и время для своих выступлений и в них дает ответы на все вопросы.
Вы начинали карьеру как фотограф, который делал портреты музыкантов Neue Deutsche Welle. Можно ли провести параллель и сказать, что нынешние экологические активисты – это новые рок-звезды?
Я думаю, что у каждого десятилетия есть свой язык, или, точнее, свой способ коммуникации, который используют молодые люди. А еще у каждой эпохи есть свой саундтрек. Раньше важнейшими способами коммуникации были кино, театр, рок-музыка. Но теперь это меняется. Лично я больше не жду того, что появится какая-то знаковая песня, которая суммирует чувства молодежи здесь и сейчас. Новый саундтрек уже не нужен. Зато я предполагаю, что на улицах будет все больше молодых людей.
Думаете, музыкантам следовало бы отложить все дела и сочинить гимн климатическому движению?
Эта идея лежит на поверхности! Странно, что никто даже не пытается. Вместо этого мы наблюдаем окукливание музыкальной индустрии. Она замкнулась на себе, она больше не является протестной формой. Если мысленно вернуться назад и вспомнить те годы, когда рок-н-ролл только появился, вопрос стоял так: ты будешь или хорошим футболистом, или крутым музыкантом. Это были две дороги, которые позволяли молодым людям сбежать от скуки и бедности таких мест, как Ливерпуль, например. Именно это сделало великой группу The Beatles.
Рядом с юными активистами появляются представители старшего поколения: Вим Вендерс, Патти Смит. Почему вы решили включить их в фильм?
Мне нужен был их опыт. Они свидетельствуют о том, что проблема изменения климата постоянно забывается. Люди говорят о ней, высказывают свои опасения, а потом все снова зарастает травой. И вот мы оказались в ситуации, когда перемены возможны только сейчас. Это сильно отличается от предыдущих десятилетий. К тому же теперь нам нужно думать не только о снижении потребления ископаемого топлива. Даже у современного экологического движения есть слепое пятно в той зоне, которая касается интернета. Многие не хотят замечать, какое количество энергии тратится на серверы. Все радостно устраивают конференции в Зуме, развеивают скуку просмотром фильмов, делают покупки в интернет-магазинах. А в итоге мы расходуем не меньше энергии, чем на полеты на самолетах. Ученые говорят, что объем выбросов углекислого газа в мире упал на 17 процентов. Но это временная цифра. К концу года от нее может остаться меньше половины.
В российском обществе по отношению к Грете Тунберг наблюдается резкая поляризация. Ее либо любят, либо ненавидят. Нейтральная позиция почти исключена. Чем это вызвано, на ваш взгляд?
В Германии то же самое. Причина в том, что она действует людям на нервы. Она прямо говорит: «Мы не будем больше этого терпеть, мы будем бастовать». И люди становятся агрессивными. Они не хотят, чтобы 17-летняя девочка диктовала им, что делать. Но ведь она права. И в этом разница. Даже сейчас, во время пандемии коронавируса, Грета стоит на своем и продолжает твердить: «Слушайте ученых». И что на это можно возразить?
Изменили ли вы что-то после съемок в своей жизни и в своих бытовых привычках?
Мне не нужно было ничего менять глобально, потому что я пересмотрел свои взгляды на потребление еще несколько лет назад. Но одну перемену все же могу назвать. Машину я теперь использую только в случае крайней необходимости. Остальные передвижения совершаю на велосипеде.
Ваши фотографии в основном черно-белые. Но фильм цветной. Вы думали о том, чтобы сделать черно-белым и его?
Вчера я нашел прекрасную фразу, которую Вим Вендерс когда-то использовал в фильме «Положение вещей». Там есть персонаж, который говорит: «Das Leben ist in Farbe, aber Schwarzweiß ist realistischer» («Жизнь цветная, но в черно-белых тонах она реалистичней»). Идеальная строчка! Конечно, я рассматривал возможность сделать фильм черно-белым, но потом подумал, что это кино на большую аудиторию, оно неизбежно уйдет на стриминг-платформы, а потому ему не нужно быть претенциозным. Это документалистика, люди будут смотреть картину, чтобы услышать какие-то аргументы и понять, как им действовать дальше.
Как мобильные телефоны и Инстаграм изменили профессию фотографа? Существует ли до сих пор фотография как искусство?
Трудно сказать. Когда-то фотография была занятием очень индивидуальным. Кадр нужно было поймать. А сейчас камера есть у каждого, и пока мы с вами разговариваем, в мире создаются тысячи и тысячи изображений. Их накапливается столько, что мы больше не можем выделить из них одно, мы теперь имеем дело с потоком снимков. Документируется все подряд. Я думаю, что фотография переживает критический момент. В ней утеряна какая-то глубинная правда. Изображением сейчас легко манипулировать, поэтому никто не доверяет фотографиям. Такого не было еще несколько десятилетий назад.
Когда вы фотографируете людей, на что вы в первую очередь смотрите? Что для вас важно в вашем герое?
Я, как правило, не снимаю обычных людей. Всю жизнь я рассказываю о выдающихся личностях. Поэтому для меня важна креативная энергия, которую человек излучает. Когда ты кого-то фотографируешь, то обязательно разговариваешь. И иногда фотография становится чеком, который ты получаешь в финале за хороший разговор. За ту химию, которая образуется при встрече двух людей. Не имеет никакого значения, совершенен ли твой герой физически, все ли у него в порядке с мейкапом. Если вы посмотрите на работы больших фотографов, таких, как Ричард Аведон или Питер Линдберг, то увидите, что они мастерски трансформировали человеческую энергию в фотографии. Благодаря им у нас есть изображения известных людей, которых, как нам кажется, мы хорошо знаем. И это знание стало возможным только потому, что фотограф завел с этой личностью интересную беседу.
Интервью организовано при поддержке проекта Berlin in Moscow.
