Быстрый доступ:

Перейти к содержанию (Alt 1) Перейти к навигации первого уровня (Alt 2)

Минск
Минск как симбиоз стандартизованного и индивидуального

Микрорайон Восток – I, комплекс из 14-16-этажных жилых зданий серии М-464 с помещениями для магазинов и учреждений бытовых услуг на проспекте Ленина в Минске | Архитекторы: Г. Сысоев, И. Попова, И. Журавлёв («Минскпроект»), 1971-1972 гг.
Микрорайон Восток – I, комплекс из 14-16-этажных жилых зданий серии М-464 с помещениями для магазинов и учреждений бытовых услуг на проспекте Ленина в Минске | Архитекторы: Г. Сысоев, И. Попова, И. Журавлёв («Минскпроект»), 1971-1972 гг. | © БГАНТД (Белорусский государственный архив научно-технической документации)

Дмитрий Задорин

На выставке Веркбунда в Кельне в 1914 году столкновение, случившееся между Анри ван де Велде и Германом Мутезиусом, выявило основное расхождение между архитекторами в движении модернизма на десятилетия вперед. В то время как ван де Велде защищал индивидуализм как основу качества в архитектуре, Мутезиус продвигал идею типизации формы как единственно возможное решение в области массового производства в строительстве. Действительно, во всех видах искусства модернизм был связан с нахождением индивидуального стиля, а его история была рассказана его первопроходцами. Однако после Второй мировой войны он представлял собой рационализированное, бюрократическое течение, которое покорило мировую архитектуру и внедрилось в строительство жилья.

Роль унификации в архитектуре была особенно сильна в Советском Союзе, где жилые кварталы домов, построенных из бетонных блоков, заполонили целые города. Исключения были редкими, и в основном они касались отдельных общественных зданий. Минск выбрал другой путь и смог выразить свою индивидуальность, отойдя от простой комбинации стандартных блоков под флагом массового строительства и воплотив модернистские образы Веркбунда. Восхваляемые архитектурным сообществом всего СССР, некоторые жилые кварталы столицы Белоруссии были названы минским феноменом. 

Выставка 

Экспозиция призвана продемонстрировать достижения минского феномена как синтеза крайностей: сочетание типовых форм советского периода с одной стороны (теза) и поиска исключительной индивидуальности с другой (антитеза). Таким образом, выставка делится на три раздела, включая:

Белорусский модернизм: Шесть состояний модернизма 

В шестидесятые и семидесятые годы двадцатого века Минск был самым быстрорастущим городом Советского Союза и Европы. Его крохотный старый центр был молниеносно проглочен нескончаемыми окраинами. Несмотря на минский феномен, столица Белоруссии стремилась самовыразиться в архитектуре нежилых зданий. Каждое нестандартное сооружение должно было стать памятником своей собственной уникальности. Однако строительство новой страны сопровождалось разрушением даже прогрессивного прошлого. И хотя Минск можно было считать безопасной гаванью по сравнению с другими столицами бывших союзных республик, он по-прежнему уничтожает, калечит и инкапсулирует (поразительное местное явление!) великие образцы советского модернизма, оставляя другие примеры в постоянной опасности оказаться жертвой реноваций и инвестиций. Благие намерения не всегда являются благотворными, не говоря уже о просто неуважении по отношению к городу и его наследию. Некоторые здания и комплексы прозябают без внимания и без надежды на будущее, и только некоторые из них поднялись на новый уровень и пользуются должным интересом к себе и признанием. 

Минский феномен 

После окончания Второй мировой войны Белоруссия занялась индустриализацией. Проявив некоторое количество национального своеобразия в виде приверженности к соцреализму, республика смогла вырастить свою идентичность, укрепив при этом советские идеалы эстетики. Белорусы создали новую пастораль в виде экспериментальных деревень, взбодрили индустриальную периферию, объединив фабрики в гигантские комбинаты, и в отношении своей столицы развили идеальную концепцию советской жилой среды. Последняя, известная как минский феномен, прославилась уникальной образностью и бесконечным разнообразием планирования жилых кварталов, что было достигнуто применением стандартных конструкций и блок-секций. Минский феномен считался продуктом интенсивного и потому успешного сотрудничества между архитекторами, строителями и местными властями. Если один из этих игроков давал сбой, союз распадался, а устрашающая скука грозила захватить городской пейзаж. И это происходило, когда, начиная с середины восьмидесятых годов, архитекторы, очарованные постмодернистскими разговорами, отвернулись от массового строительства. Считалось, что стандартная архитектура только извращает идею социальной модернизации и прогресса, игнорируя человечность, исторический и культурный контекст. Минский феномен умер.

Позднее, на переломе тысячелетия, когда крепнущее независимое государство сделало выбор в пользу идеологического возрождения массового строительства, началась реиндустриализация в этой сфере экономики. По-прежнему презираемое архитектурной элитой, массовое жилищное строительство выполняет свою социальную функцию: в этой мысли есть намек на то, что минский феномен был не продуктом уникального сотрудничества, а прихотью отдельных великих архитекторов. Но, если путь индустриализации жилищного строительства осваивается заново и история повторяется, есть ли у нас надежда на то, что минский феномен сможет возродиться? 

«Железо» минского феномена 

Само название «минский феномен» предполагало серьезную оппозицию между диверсифицированной городской средой, созданной в белорусской столице, и реальными строительными блоками, из которых были составлены жилые кварталы. Иными словами, конфликт между «программным обеспечением» и «железом». Действительно, на уровне архитектуры жилые дома в столице Белоруссии мало отличались от зданий в других городах. Одно исключение, которым можно было гордиться, состояло в высочайшем уровне строительства по сравнению с другими столицами СССР. За эти достижения многократно награждался Минский домостроительный комбинат №1. В любом случае, успех этого феномена был непосредственно связан с местными системами строительства, или сериями, которые специально разрабатывали институты «Минскпроект» и «Белгоспроект» начиная с конца шестидесятых годов. Три крупнопанельные серии сформировали облик городского строительства, опутав Минск паутиной жилых домов сложной формы, и перешли вместе с ним в эпоху независимости. Они оказались настолько успешными, что с некоторыми модификациями по-прежнему образуют костяк жилищного строительства в городе.