Рецензия
«Гуд бай, Берлин!» Фатиха Акина: свой среди других

Ксения Реутова

Экранизация знаменитого романа Вольфганга Херрндорфа от одного из лучших режиссеров современного немецкого кино – это не просто хроника одного подросткового лета. В галерее персонажей Акина наконец-то появился герой с российским бэкраундом, и постановщик нашел ему весьма необычное применение.

У режиссера Фатиха Акина есть одно неоспоримое качество, которого не хватает многим его коллегам: как автор он абсолютно бесстрашен. После успеха «Головой о стену» и «На краю рая» Акин вполне мог остаться голосом турецкой диаспоры в Германии, строителем, наводящим кинематографические мосты между Востоком и Западом, вечным охотником за ускользающей идентичностью. Это был бы почетный и важный титул – особенно учитывая то, что равного по силе таланта, увлеченного той же темой, в немецком кино за прошедшие двадцать лет так и не появилось.
 
Но он пошел дальше. В 2014 году появился «Шрам», посвященный геноциду армян в Османской империи. В 2017-м – «На пределе», в котором Акин высказал все, что думает о «правом повороте» в современной Европе. В обоих фильмах речь идет о вещах глобальных. Если раньше герои режиссера перемещались между «малыми родинами» в виде Гамбурга, Стамбула или деревни Чамбурну, то теперь они начали путешествовать между историческими эпохами, континентами и точками социальной напряженности.
 
«Чик» (он же «Гуд бай, Берлин!») был снят в перерыве между «Шрамом» и «На пределе». Для Акина эта работа тоже стала вызовом. Мало того, что кино для молодежной аудитории никогда не входило в сферу его интересов, так еще и основой для сценария стал бестселлер, который прочитало несколько миллионов жителей Германии. Кроме того, Акин не признает чужих текстов: свои сюжеты он придумывает сам (единственное исключение – фильм «Солино», семейная сага об итальянских мигрантах).

Так почему же вдруг «Чик»? Разгадка проще, чем кажется. Экранизировать роман Вольфганга Херрндорфа изначально должен был совсем другой постановщик – Давид Внендт, отлично зарекомендовавший себя как знаток подростковой психологии после картины «Воительница». Однако в последний момент у него возникли разногласия с продюсерами, и он выбыл из проекта. Пытаясь спасти ситуацию, те обратились к Акину.
 
К подготовительной работе режиссер приступил за семь недель до начала съемок – смешной срок по меркам индустрии. Это, впрочем, не помешало ему радикально переработать план предшественника. Акин в соавторстве с Ларсом Хубрихом и Харком Бомом не только полностью переписал сценарий, но и сменил исполнителя главной роли, отказавшись от услуг уже утвержденного 18-летнего актера. Его сочли слишком взрослым: по книге Майку Клингенбергу всего 14. В итоге роль досталась Тристану Гёбелю, реальный возраст которого на тот момент почти совпадал с возрастом персонажа.
 
Сюжетная канва при этом осталась неизменной. Майк, сын вполне обеспеченных, но не очень счастливых родителей, сводит дружбу с одноклассником Андреем Чихачёвым по прозвищу Чик – странным парнем, которого подозревают в связях с русской мафией. На угнанной голубой «Ниве» они отправляются в путешествие по Германии, во время которого переживают множество приключений.

Ради чистоты жанра (Акин остановился на роуд-муви) из фильма выброшено почти все, что связано со школьной жизнью героев. Такой же редукции подвергся российский контекст, подробно описанный в оригинальном романе. За исключением шуток про Путина и берлинский район Марцан, населенный преимущественно выходцами с постсоветского пространства, ничто не выдает в экранном Чике бывшего жителя «бескрайних русских просторов» (так его представляет учитель в тексте Херрндорфа). Отсутствует и важнейший для романа эпизод встречи подростков с безумным стариком, воевавшим в штрафбате вермахта: он наглядно дает понять, какими бесконечно далекими от настоящего кажутся и немцу Майку, и русскому Чику воспоминания о Второй мировой.
 
Акин вообще делает поразительную вещь. Вместо двух полноценных персонажей он оставляет зрителям только одного. В какой-то момент «Гуд бай, Берлин!» начинает казаться вариацией «Бойцовского клуба». Чик в буквальном смысле приходит к Майку из ниоткуда и уходит в никуда, растворяясь в пространстве. Его роль – чисто вспомогательная: путешествие из Берлина, которое превращается в путешествие к самому себе, тут совершает лишь один мальчик.

У поклонников книги такая трактовка наверняка вызывает вопросы. Но с точки зрения Акина все предельно ясно. Режиссер, который на протяжении всей творческой жизни занимается темой столкновения культур и принятия «другого», «иного» в отдельной стране, отдельном сообществе и отдельном человеке, просто не мог прочитать роман Херрндорфа иначе. История взросления, которую он рассказывает, оборачивается историей о череде встреч с разного рода инаковостью (откровенное признание Чика ближе к финалу – конечно, тоже не случайность).
 
Стать взрослым не в биологическом, а в социальном смысле по Акину означает принять как должное тот факт, что рядом с тобой обитают многочисленные «другие» - странные, часто непонятные и совсем не похожие на тебя самого. Лучшее лето в жизни – то, в которое мир огорошил тебя своим многообразием и возможностями. Ты-то думал, что он маленький. А он, оказывается, такой большой.