Разговорный час – колонка о языке
Местоимения

О том, как гендерно-нейтральный язык отражен в немецких местоимениях. Шэрон Додуа Отоо рассматривает эту проблему с точки зрения нескольких языков. И сейчас она поделится своими соображениями на эту тему.

Шэрон Додуа Отоо

Нам нужны стихотворения, которые поставят под сомнение безукоризненность привычных нам местоимений и откроют новые возможности в языке и мироустройстве, а также политические стратегии, которые станут опорой для самоидентификации личности и ускорят её процессы.
(Джудит Батлер)

Скорее всего, этакому типичному почитателю сводов правил грамматики и в голову не могло прийти, что однажды местоимения станут предметом для столь оживленных в последние годы дискуссий. И если быть откровенной, то я и сама поначалу не придавала особенного значения местоимениям. Меня растила мать, то и дело путавшая местоимения «он» и «она», потому что в языке, на котором она говорила в свои детские и юношеские годы, для третьего лица единственного числа используется только одно – не имеющее категории рода – местоимение. Ее родной язык – язык га, на нем изъясняются преимущественно в столице Ганы, городе Аккра. Местоимение „lɛ“ заменяет собой и «он», и «она», и «оно». У меня самой никогда не возникало проблем с тем, чтобы употреблять английское they (чему соответствует местоимение третьего лица множественного числа «они») в значении местоимения третьего лица единственного числа. Причину тому сейчас я уже не вспомню – не хочу показаться нарочито прогрессивной.

Когда меня воспитывали, меня не учили осознанному пониманию гендерной идентичности, выходящей далеко за рамки «мужского» и «женского». Однако я вспоминаю о том, что я использовала местоимения they («они»), them («им»), their («их»), если я не знала о половой принадлежности того или иного человека или это не имело большого значения. Тут я вспоминаю мудрое изречение: „If somebody isn’t returning your calls, maybe they’re just not that into you…“ (если вам кто-то не перезвонил, то, вероятно, этому кому-то вы не так и интересны). Да что и говорить, даже Чосер и Шекспир в своих произведениях использовали нейтральное местоимение третьего лица множественного числа they. Вопреки бытующему мнению уже один этот факт указывает на то, что использование этого слова в современном английском языке не было новшеством.

Одно слово, значений много

А как обстоит ситуация с немецким языком? Хьюстон, у нас проблема. О местоимениях в обществе все еще бушуют дискуссии. А разгорелись они на почве символов – звездочки и нижнего подчеркивания, служащих маркерами для слов женского и мужского рода. Темой для дискуссий послужила следующая несуразица. Проблема в том, что английскому местоимению they в немецком языке соответствует местоимение sie, полностью совпадающее по звучанию и написанию с местоимением для обозначения третьего лица единственного числа женского рода she. И на этом путаница еще не заканчивается: немецкое местоимение Sie (на письме начинающееся с заглавной буквы) также означает и you (в единственном и множественном числах). Очевидно, здесь мы имеем дело с лексической лакуной – это значит, что у общеупотребительного слова в английском языке отсутствует полный эквивалент в немецком. И как же нам быть в таком случае?

Я так полагаю, что у нас есть два варианта. Разумеется, вариантов гораздо больше. Нередко мне приходится формулировать предложения заново, чтобы избежать использования местоимений третьего лица. Но не стоит забывать, я все-таки писательница и писательница весьма изобретательная. Не у каждого найдется время для подобной разминки для ума. Первая опция: исключить существование небинарных людей. Ну или как минимум лишить их права отражать самоидентификацию личности в языке. Я все-таки придерживаюсь того мнения, что серьезно говорить об этой опции не приходится. Пожалуй даже, она противоречит правам человека. И вторая опция: поддержать становление нео-местоимений – таких как „xier“ и „sier“.

Гендерно-нейтральные местоимения

Бесспорно, к гендерно нейтральным местоимениям нужно сперва привыкнуть. И само собой разумеется, нужно рассчитывать на сопротивление всех тех, кто протестует против любых изменений в языке. Однако если уж Шведская академия имеет право дополнить словарный состав языка новым гендерно-нейтральным местоимением (помимо существующих местоимений han («он») и hon («она»), то тогда я просто уверена, что то же самое можно было осуществить и в отношении немецкого языка. И не в последнюю очередь тогда, когда мы, писатели и писательницы с присущей нам творческой жилой, подзакатаем рукава да начнем использовать эти же гендерно-нейтральные местоимения в своих текстах. Потому как если мы говорим о том, чтобы поддержать их всеобщее употребление, я всеми руками за Джудит Батлер: без стихов тут не обойтись.