Разговорный час – колонка о языке
Главное правильно смешивать! Языковой контакт и изменения языка

Языки – живые. Доказательство тому – частые заимствования слов и фраз из одного языка в другой – в основном для обогащения выразительных возможностей.

Ольга Грязнова

В многочисленных письмах читатели моей недавно вышедшей книги снова и снова сообщают мне, что немецкий язык очень хорошо подходит для выражения философских мыслей. В одном из таких писем читатель даже ссылается на поэта, естествоиспытателя и лингвиста Михаила Ломоносова. Я не смогла проверить это утверждение, но, конечно, сложно поспорить с тем, что очень много значимых философских произведений было написано на немецком языке. И не только философских, но также и лирических, прозаических, драматических и даже комедийных. Конечно, немецкий – очень сложный язык, и многие из тех, кто его изучает, безоговорочно с этим согласятся. Однако я опасаюсь, что фраза «на немецком можно особенно хорошо…» бессмысленна и выражает лишь определенные предубеждения (к сожалению, в этой колонке недостаточно места, чтобы перечислить, какие именно). Кроме того, эта фраза еще и отрицает сама себя. Ведь, если что-то можно выразить на немецком особенно хорошо, тогда должны быть и вещи, которые по-немецки выразить нельзя, а я как автор, пишущий на этом языке, не могу с этим согласиться.

Бутерброд и вундеркинд

На самом деле, в немецком много слов, которые звучат настолько метко, что я все время пытаюсь интегрировать их в русский язык. (Можно было бы сказать «ассимилировать», но этому препятствует русская грамматика.) Например, ничто так не выражает срочность, неотвратимость и важность, как немецкое понятие «Termin» (встреча, назначенный срок). Но чтобы интегрировать «Termin» в русский язык, его нужно просклонять, после чего это слово уже не будет звучать по-немецки. Кажется, я нахожусь в несколько затруднительном положении: следовать грамматике немецкого языка и оставлять слово в среднем роде или изменять его по правилам русского языка, даже если оно будет звучать ужасно?

При этом в русском языке уже есть много слов, пришедших из немецкого, – например, бутерброд, шлагбаум, гастарбайтер или вундеркинд. Много и других, и все они склоняются согласно правилам грамматики. А я, когда использую их в речи, каждый раз запинаюсь и начинаю размышлять о том, как все-таки правильно их употреблять. Хотя вообще иностранные слова приживаются в языке очень быстро – немецкий заимствовал слова из греческого, латинского, французского, английского и многих других языков и продолжает это делать.

Когда люди вдохновляются языками, с которыми взаимодействуют в повседневной жизни, и перенимают из них определенные выражения или фразы, лингвистика называет это «языковым контактом». Именно его продемонстрировал нынешний президент США Джо Байден, употребив во время предвыборных теледебатов арабское слово «иншаллах» Еще один пример. Рядом с моей квартирой есть небольшая французская пекарня, где вручную изготавливаются самые невероятные багеты, круассаны и шоколадные конфеты. Пекарня называется «Le Brot» (что по-русски можно было бы передать как «Le Хлеб»).

Быстрое переключение

В моей небольшой семье говорят одновременно на четырех языках: немецком, английском, русском и арабском. Иногда мы ведем целые диалоги на разных языках, но при этом все равно понимаем друг друга. А если нет, то дело, как правило, не в языке. Когда я общаюсь с друзьями, которые знают русский, немецкий и английский, то мы часто переходим с одного языка на другой. Это происходит не из-за недостатка выразительных средств в каком-то из языков, а оттого, что процесс переключения доставляет нам удовольствие. Но при этом надо знать, как правильно комбинировать языки.

Роман Владимира Набокова «Ада, или Страсть» написан на английском языке, но полон намеков и каламбуров на русском и французском. Погружение в такую удивительную палитру приносит читателю истинное удовольствие. Смешение языков также активно используется в немецком рэпе. Лучший пример здесь – рэпер Haftbefehl, который это делает с большим умом и искусством. Языковые контакты и заимствования поддерживают в языках жизнь – как и в нас, если только нас не накрывает какой-нибудь пандемией.