Разговорный час – колонка о языке
Языковые пространства

Вопросы лингвистики время от времени порождают ожесточенные споры. Например, сейчас самая горячая тема – это гендерно-нейтральный язык. Но конфликтный потенциал есть и у диалектов.

Ольга Грязнова

Можно подумать, что сегодня главное сражение немецкой культуры ведется именно вокруг гендерных звездочек и употребления инклюзивного мужского рода, когда спорят о том, действительно ли под словами «учитель», «полицейский» или «канцлер» подразумеваются также и люди другого пола. Лично я с тех пор, как моя дочь и ее подруга начали думать, что не смогут стать космонавтками, так как в языке существуют только «космонавты», стала в этой инклюзивности сомневаться.

Но вопросы языка всегда вызывали разногласия. Особенно такого, как немецкий – он включает в себя множество разных диалектов, наречий и национальных вариантов языка, которые не легко понять говорящему на «Hochdeutsch», то есть на классическом немецком. У каждого диалекта не только своя собственная лексика, но и свои интонационные и грамматические особенности – хотя сейчас все это разнообразие постепенно стирается. Диалектам противопоставлен классический «Hochdeutsch», стандартизованный немецкий язык, на котором мы пишем (поэтому, насколько мне известно, в Швейцарии он также называется «письменным» или «литературным» языком – «Schriftsprache»). Процессу стандартизации способствовали перевод Библии, выполненный Мартином Лютером, и появление книгопечатания.

Пончик один, а названия разные

Я долгое время жила в Гессене и всегда радуюсь, когда слышу гессенский диалект – если люди в конце вопроса прибавляют «gell?», а «ich» произносят как «isch», то значит, в моем мире по-прежнему все в порядке. Поэтому и Франкфурт-на-Майне для меня – не просто город с хорошо знакомой архитектурой и панорамами, рекой и улицами, но и город, который знакомо звучит. А вот если люди общаются на диалекте в Баварии или Кёльне, я часто не могу понять совсем ничего. Не понимаю я и саксонский, который окружал меня во время учебы в Лейпциге. Берлинский диалект остается чужим даже после десяти лет, прожитых в этом городе. Возможно, это все потому, что здесь «Kreppel» или «Berliner» – круглый пончик с вареньем внутри и посыпкой из сахарной пудры, – называется «Pfannkuchen» («блин»), а «Pfannkuchen», в свою очередь, «Eierkuchen» («омлет»). Кстати, «Berliner» встречается и в других регионах Германии, но уже под названием «Krapfen», «Kreppel» или «Puffel». Это все тот же самый пончик, и я должна честно признаться, что склонна тут к некоторому локальному патриотизму. «Berliner» и есть «Berliner», максимум «Kreppel».

Любимый диалект

О нем ведется спор еще более ожесточенный, нежели о гендерно-нейтральном языке – хотя участвуют в нем только приезжие и местные. Бьются и за слово «sprechen» («говорить»), которое имеет несколько вариантов: «babbeln» в Гессене, «schnacken» в Гамбурге или «schwätzen» на юго-западе Германии. Еще сложнее ситуация становится за пределами географических, но не языковых границ, в Австрии и Швейцарии.

К сожалению, я не владею хорошо ни одним диалектом, могу сказать только несколько фраз. Научиться диалекту было бы для меня прекрасной и сложной задачей, опытом, который бы обогатил и расширил мои представления о языке. Но если мне когда-нибудь придется за это взяться, то как вы, вероятно, догадываетесь, я отдам предпочтение гессенскому, а не берлинскому.